Ты должна мне убийство

Из такси с трудом выползла компания пьяных парней. Один из них, в футболке с логотипом Манчестер Юнайтед, качнулся на месте, посмотрел на меня и заржал.

– Ты сама с собой разговариваешь? Нашла себе интересного собеседника?

Я дернулась и поняла, что действительно тихо бурчала что-то себе под нос. Сколько это уже продолжалось? Что я говорила? Тряхнув головой, я перешла дорогу.

– Да я не осуждаю! – крикнул мне в след парень. – Все классные чуваки обычно психи!

Казалось, я уже обошла весь Лондон. Ноги гудели, и я боролась с желанием снова побежать. Все улицы выглядели одинаково. Я была уверена, что потерялась – не только в городе, но и в жизни.

Мимо проехала полицейская машина. Внезапно она снизила скорость и, развернувшись в конце улицы, подъехала ко мне. Вот черт. Я мельком оглянулась по сторонам, намечая путь для отступления.

– Все в порядке? – спросил офицер, высунувшись из окна.

Я кивнула.

– Ага.

– Опасно гулять одной в такое позднее время.

– Я рассталась с парнем и решила немного развеяться.

– Подвезти?

Хотелось закричать, чтобы меня оставили в покое, но вряд ли это была хорошая идея.

– Не-а. Сама дойду. – И никогда не признаюсь, что потерялась.

Коп пристально смотрел на меня, запоминая все приметы.

– Ну ладно, будьте осторожны.

Я улыбнулась и помахала им вслед рукой. Мне с трудом удавалось сдерживать дрожь, пока машина не свернула за угол. Господи, как же хочется домой! Не в Метфорд, а к себе в Ванкувер. В свою комнату, прямо в кровать с розовым покрывалом, которое бабушка связала крючком. Где на полках стоят любимые книжки, а на потолке светятся старые наклейки в виде звезд. Я взглянула на небо. А ведь когда-то по таким звездам люди находили путь домой. Но в городе было слишком много огней, чтобы разглядеть хоть одну звездочку.

Улица свернула к парку. Я шла вдоль железного забора, пока не увидела табличку: «Гайд-парк». От облегчения я чуть не повисла на калитке. Слава богу, я знала это место. Отсюда можно было дойти до Метфорда. Посмотрев на телефон, я обнаружила, что уже два часа ночи.

Звон в ушах стал громче. На что я потратила столько времени? Может быть, я чего-то не помню? Я так устала от блужданий по городу.

Неподалеку послышался шум мусоровоза. Два работника в оранжевых жилетках шли по обе стороны грузовика, сваливая туда содержимое придорожных мусорных контейнеров. Я ринулась к ближайшему и достала из сумки нож, загородив его собой от камер наблюдения. Затем протерла его рукавом и похоронила эту улику под кучей оберток от гамбургеров. Теперь, даже если тот коп вернется, при мне хотя бы не будет оружия.

Я отошла в сторону и стала наблюдать за утилизацией мусора. Надо было проследить, чтобы нож случайно не выпал из урны. Но он благополучно полетел в недра грузовика, так что никто и никогда уже не смог бы его найти. Мне полегчало, но ненадолго: я понятия не имела, что делать дальше. Голова кружилась, мысли разбегались, происходящее не имело никакого смысла. Меня трясло от усталости – лучше всего сейчас было пойти в Метфорд и лечь спать.

Через главный вход нельзя – я рисковала наткнуться на охранника. К счастью, окно прачечной все это время оставалось открытым. Я легла на холодный асфальт, просунула ноги в отверстие и с глухим звуком рухнула на пол. Внутри было темно, и я впервые почувствовала себя в безопасности.

Я не могла вернуться к себе в комнату – там меня наверняка поджидала Таша. Но даже если ее не было, я все равно не смогла бы найти в себе силы подняться по лестнице. Меня не покидало ощущение, будто я о чем-то забыла. Я собрала с гладильной доски чье-то чистое белье, сложила его стопкой вместо подушки и легла на пол. Больше всего на свете мне хотелось заснуть и забыть о случившемся. Едва закрыв глаза, я отключилась.

* * *

Утром меня разбудил шум в коридоре. Я сразу подскочила, прижав сумку к груди. Сердце билось как сумасшедшее, но в прачечную так никто и не зашел.

Я разблокировала телефон и посмотрела на часы – еще не было и семи утра. Как только я отключила авиарежим, на меня обрушился шквал пропущенных звонков и сообщений. Большинство из них было от Таши, но одно пришло от Алекса:

«Ты жива? Твои родители звонили, говорят, ты пропала. Напиши мне».

Я прочла это сообщение раз десять, словно пытаясь найти скрытый смысл. Это ведь значит, что он волнуется, правда? Пусть тут не было слов любви или сожалений, но он ведь мог и не слать сообщение.

Если, конечно, мои родители не заставили его.

Они, кстати, тоже звонили. И оставили семь голосовых сообщений.