Ты меня поймал (СИ)

— Говорит, что от меня, — оглядываясь вокруг себя, лениво тянет Лев и также небрежно поднимает с пола позабытую мною посылку. — Твоя сумочка.

Я беру, но в голове так много вопросов, что хочется крикнуть «Стоп», чтобы успеть всё переваривать.

— Говорит?! А в реальности?

— А в реальности, она не беременна, но думаю, проблем, которых она теперь себе нажила и без выдуманной беременности, хватит на первое время.

Я не знаю, что на самом деле чувствую, но кажется, как ни странно, облегчение выплывает на первый план. Обжиматься с мужчиной подруги — это не есть хорошо, а вот с мужчиной, от которого она беременна — сплошной перформанс.

— Проблемы? — снова задаю лишь вопрос и перекрываю собой мешок с картинами.

Если удастся отвлечь внимание Графа Дракулы, то можно попытаться задвинуть «улику» моего увлечения чужими мужчинами под пуф.

— Не по моей вине. Я лишь передал Натали родителям для должного воспитания единственной дочери, — и, поворачиваясь ко мне спиной, внимательно изучает картину в простенке между выходами в гостиную и кухню.

Момент для манёвра самый удачный, поэтому осторожно двигаю ногой пакет под пуф. Естественно, эта зараза целиком не помещается, но в любом случае лучше, чем было.

— Твоя? — неожиданно спрашивает мужчина, вызывая очередной приступ всплеска адреналина в моей крови.

— Да, — отвечаю, не глядя, делая вид, что очень сосредоточена на вскрытии посылки.

Получается не так, чтобы хорошо, больше из-за того, что пальцы плохо слушаются, а двойная прослойка скотча отказывается рваться.

— Я помогу, — участливо отзывается Третьяков, снова приближаясь ко мне, что хочется тут же отпрыгнуть в сторону.

Когда он слишком близко, мне плохо думается и плохо дышится. Наверное, необъяснимая аллергия на кардамон в его парфюме.

Чуть ли не кидаю посылку в мужские руки, избегая лишнего контакта, что Лев тут же комментирует.

— Да ладно. Я правда не кусаюсь. Почти.

— Всякое бывает, — отзываюсь, разглядывая, как его длинные пальцы легко вскрывают все упаковочные преграды.

Наверное, с женской одеждой он справляется также просто. Красивые руки … идеальные и теплые. Я до сих пор чувствую его прикосновения на талии, словно клеймо поставили, только без боли.

Пока вспоминаю и краснею, выдавая себя с головой, в руках графа появляется моя сумочка, утерянная где-то в шкафу его кабинета.

— А зачем тогда вы здесь, если мою сумочку доставили? — возвращаюсь к официальному тону, тем самым давая и Третьякову право на забвение всего случившегося пару минут назад.

Наверное, он просто был ошарашен моим выпадом с пистолетом, а потом решил воспользоваться ситуацией в своё удовольствие. Я-то не сопротивлялась так, как должна была бы порядочная девушка.

— Лара, тебя в детстве по попе били? — неожиданный вопрос и таким низким голосом, что я сразу вспомнила фамилий герб де Бомарше.

Лев. Царь зверей.

— Нет, — вскидываю голову, упрямо задирая подбородок.

— И хорошо. Я, значит, буду первым, если ещё раз ко мне на «вы» обратишься.

Зелёный взгляд едва во мне дыры не прожигает своей эмоциональностью, а на снимках в интернете он всегда какой-то безликий.

Чтобы завершить эту тему, просто забираю сумочку и кладу позади себя на пуф.

— Спасибо, что доставили и даже лично проследили. В наше время многое теряется. Что касательно работы, то после событий пятничного вечера я сочла неуместным своё появление в стенах вашей клиники.

— Пожалуйста, — и снова делает шаг ко мне. — Мне было даже приятно, особенно учитывая градус вашего радушного приёма, Клара Вениаминовна.

Ненавижу своё полное имя в совокупности с отчеством, так как в голове сразу старушка в древней шляпке и тростью представляется.

— Не нравится, — опаляя горячим дыханием мою щёку и ухо, склоняется ко мне Лев. — Вот и мне не нравится, когда мои просьбы не выполняются. А что касательно твоей пятой точки, то я исполню озвученное, даже не сомневайся.

Мне снова невыносимо тяжело дышать, пульс бьёт в висках как сумасшедший, при этом стандартная парализация рядом с этим человеком.

— У тебя красивая квартира. Покажешь? И картины. Твои, — выпрямляясь, будничным тоном продолжает граф и отступает в сторону, якобы пропуская меня вперёд.

Это мой шанс. Надо отвлечься, а заодно отойти на приличное расстояние от мужчины. И когда нервы придут к состоянию покоя, то попрошу Третьякова меня более не беспокоить.

— Конечно. Думаю, самое интересное- это гостиная. Родители там собрали целый антиквариат с разных точек мира, — голосом заправского проводника экскурсии начала я, топая из холла. — Вот тут сразу стоит ваза семнадцатого века династии …

— Значит, вот что ты тут прячешь, Мотылёк! — удивлённо и отчего-то радостно звучит мужской голос вдалеке от меня.

Я оборачиваюсь, но графа рядом со мной в гостиной нет.

Делаю два больших шага назад в арку между помещениями, и ноги тут же врастают в пол.

Лев с загадочным выражением лица изучает собственные портреты, вытаскивая те по очереди из проклятого мешка, который теперь стоит прямо у его ног.