Ты убит, Стас Шутов

– Так, будто меня намотало на токарный станок, ― прогнусавил Стас, приподнявшись с койки.

Она внимательно изучала его лицо. Посмотреть было на что: по цвету оно сейчас походило на карту почв из географического атласа за восьмой класс. Здесь были области всевозможных оттенков от светло-розового до бордово-коричневого. Нос напоминал обширный участок чернозема, кожа под глазами ― торфяно-болотные области, губы ― рыхлый суглинок. К тому же лицо распухло и сильно болело. Дико пульсировало в висках. Один глаз заплыл. Стаса всего колотило от лихорадки: поднялась температура. Парацетамол, который пару часов назад дал ему врач, уже не действовал.

– Может, перенесем разговор, пока не окрепнешь?

– Нет уж. Давайте сейчас. Говорите, что хотели.

– Тебя Данил избил? ― спросила она.

– Нет, я сам.

Она не поверила. Но почему, когда говоришь правду, тебе не верят?

– Ты осознаешь всю ответственность? Если тебя избил Данил, значит, вся вина на нем, ты ни при чем. За все два года обучения здесь…

– Вы хотите сказать ― отсидки? ― прервал Стас. ― Это не место обучения. Не чертова школа. Это ― место отбывания наказания. Разные вещи.

– Это место, в первую очередь, ― учебно-воспитательное учреждение. Оно существует для реабилитации. За все два года пребывания здесь ты показал себя с хорошей стороны, в отличие от Данила. Чуть больше недели до окончания обучения ― и вдруг ты сам наносишь себе эти жуткие увечья? Это как-то притянуто за уши. Если ты объяснишь мне свою мотивацию, я с удовольствием послушаю.

– Нет мотивации. ― Стас отвел взгляд. Не хотелось, чтобы Светлана Игоревна по глазам поняла, что он врет. ― Захотел ― нанес.

Наступила пауза. Светлана Игоревна задумчиво посмотрела в окно.

– Позволь мне рассказать тебе о последствиях, Стас. Если все эти раны ты сам нанес себе, значит, у тебя есть некие психические проблемы, с которыми мы, воспитатели, обязаны разобраться. И твой выпуск придется отсрочить на неопределенный срок, пока мы не будем уверены в твоем ментальном здоровье.

Израненные губы Стаса задрожали.

– Вы не имеете права, ― прошептал он.

– К сожалению, имеем. Это прописано в договоре, который подписывали твои родители. И как бы сильно мне ни хотелось, чтобы ты побыстрее покинул школу и начал жизнь с чистого листа, я не имею права отпустить тебя, пока не буду уверена, что с тобой все хорошо.

Нет! Они не могут, не смеют продержать его здесь еще! Десять дней, у него осталось десять дней и ни днем больше.

– Если ты пойдешь навстречу, ответишь на мои вопросы, обещаю, что очень скоро ты выйдешь отсюда, ― сказала она с мольбой. ― Прошу, Стас. Позволь мне помочь тебе. Не закрывайся больше.

Стас немного подумал и нехотя кивнул.

– Ты все еще утверждаешь, что сам поранил себя?

– Да. Сам. Спросите парней, там много народу было.

Светлана Игоревна вздохнула.

– В этом и проблема. Мнения разделяются. Половина говорит, что Данил тебя избил, вторая половина ― что ты сам. И я не пойму, кому верить.

Стас с любопытством посмотрел на нее. Ничего себе! Интересно, кто соврал и зачем? Чтобы выгородить его? Или, наоборот, помочь Резаку?

– А что говорит сам Данил?

Зря спросил. И так понятно.

– Конечно, что ты сам себя избил. Ему это было бы выгодно.

– Два участника конфликта вам говорят, что это было так, и вы все еще не верите? ― Стас поднял брови, пытаясь изобразить удивление. Лицо тут же вспыхнуло болью.

– Но это абсолютно нелогично, Стас, ― нахмурилась Светлана Игоревна. ― Один из вас врет, и я хочу докопаться до правды.

Интересно, а почему двое не могут лгать? Или, наоборот, оба ― говорить правду? Да Стас Шутов ― одна сплошная нелогичность!

– Где он сейчас? ― спросил Стас. ― Резак?

– В карцере.

– Я сам себя избил, мне больше нечего сказать, ― отрезал он. ― Еще вопросы?

Светлана Игоревна немного помолчала. Она явно знала, о чем собирается спросить, но раздумывала, с какой стороны начать.

– Стас, до меня дошла информация, что вы с Данилом часто конфликтовали… Из-за какой-то вещи.

Стас вскинул голову.

– Это личное.

Это не должно ее касаться, это только между ним и Резаком.

– А что, если я скажу, что эта вещь сейчас у меня?

Светлана Игоревна подняла кулак и разжала его. Иконка скользнула вниз, повисла в воздухе на шнурке, который зацепился за палец. Стас смотрел на нее с изумлением.

– Как? Откуда?

– Данил сам мне ее отдал. Сказал, он брал ее на время. Но я все поняла.

Стас задумался. Значит, все было не зря. Резак решил оставить в покое этого психопата Шутова и не связываться с ним. А то, глядишь, он вообще сам себя замочит, а виноват будет Резак. И тогда его из спецшколы отправят экспрессом в колонию.

Стас потянулся за иконкой. Но Светлана Игоревна убрала руку.

– Я отдам тебе ее, когда скажешь, почему эта вещь тебе так важна.

Стас молчал.

– Стас? Я жду ответа.

Снова молчание.

– Она напоминает мне об одном человеке, ― в конце концов сказал он, с трудом справившись с комом в горле.

– Это хороший человек?

– Очень хороший.

– И что он сделал тебе?

– Он… Он… ― Слова никак не хотели вырываться из сжатого горла. ― Этот человек умел меня любить вопреки всему.