Ты умрёшь завтра(СИ)

     От погибших, коих насчитали 48 человек, мало что осталось, так что похороны много времени не отняли. В братскую могилу сбросили кости и кровавые ошметки, засыпали землей и поручили заводскому слесарю сработать мемориальную плиту с именами геройски павших. А счастье победы требовалось отметить, поэтому из обломков разрушенных домов организовали костры (жить в них все равно теперь было некому, да и восстановить — материалов вряд ли бы нашлось), медведей разделали бензопилами, и стали к празднику жарить медвежатину, да водку разливать.

     Поворотов в гулянии не участвовал, в это время он находился в поликлинике, лежал на койке под двумя одеялами и отчаянно стучал зубами. Чуть позже доставили в поликлинику еще одного пострадавшего — начальника базы производственного обеспечения Хапченко Николая Вениаминовича. Как и Поворотова, Хапченко медведь не тронул, а случилось с ним следующее: медвежья резня застала начальника БПО на улице, и когда Николай Вениаминович уразумел ужас происходящего, подсознание дало наказ спасаться бегством, но вместо того, чтобы драпать, Хапченко с проворством шимпанзе вскарабкался на телеграфную вышку (это в его-то 56 лет!), да там, на высоте пятнадцати метров, к трубе страхом и прикипел, а позже союз Хапченко — телеграфная вышка, скрепил мороз. Слезть самостоятельно он уже не мог, и только жалобно скулил. Бедолагу заметили пару часов спустя, и когда сняли, он успел отморозить себе пальцы и уши.

     Следующую неделю председатель горисполкома Поворотов кушать ничего не мог и сбросил пять килограммов, хотя жирок свой берёг для более тяжелых времен. Но затем более-менее оклемался и вернулся к исполнению своих обязанностей, а именно: отправился в гарнизон держать с офицерами совет, как в будущем уберечь город от варварских набегов кровожадной живности. Военные и сами уяснили опасность, так что решение было принято быстро и без проволочек притворено в жизнь.

     За три дня до Нового года, в тот самый день, когда экспедиционный корпус советской армии перешел границу Афганистана, воинский гарнизон Красного выставил по всему периметру города свои посты и организовал круглосуточное патрулирование. Теперь граница Красный-Тайга была под бдительным контролем советского воина. С хоботами противогазов, с недобрым блеском в круглых окулярах, в плащ-палатках поверх бесформенных химзащит и с автоматами в руках, часовые и сами походили на мутировавших животных, — воплощение жуткой реальности военных будней. С такой защитой горожанам можно было спать спокойно. Хотя заряженные дробовики они все же предпочитали по-прежнему держать под кроватью.

— Глава 13 —

     Из бездны моего будущего

    в течение всей моей нелепой жизни

    подымалось ко мне сквозь еще

    не наставшие годы дыхание мрака,

    оно все уравнивало на своем пути,

    все доступное мне в моей жизни,

    такой ненастоящей, такой призрачной жизни.

     А. Камю, «Посторонний».

     В следующем 80-ом году деятельность таежных агрессоров практически сошла на нет. Доносился иногда из глубин леса медвежий рык, и было понятно, что шастают они где-то поблизости, но в город косолапые пока не совались. К тому же армейские вертолеты патрулировали пограничные зоны тайги и были в курсе как медвежьих перемещений, так и того, что численность их растет, — медведи стягивали свежие силы, явно замышляя взять реванш. Редкие вылазки радиоактивных собак солдаты пресекали быстро и эффективно, благо, военная бюрократическая машина оказалась поворотливее Министерства культуры СССР, которое все еще не могло раздобыть для Клуба Красного новый объектив, так что армия боеприпасы получала регулярно. Хуже дела обстояли с самой тайгой. Полоску ничейной земли захватывали побеги железных сосен и елей, и всего за несколько месяцев, от весны до осени, развивались в полноценные деревья, высотой с трехэтажный дом. Крапива и можжевельник заполняли свободное пространство с еще более поразительной скоростью, каждую неделю приходилось изничтожать жадные до жизни заросли. Старые же деревья давно опоясывали Красный пятидесятиметровой железной стеной, украв у горожан по кусочку от восхода и заката. Тайга, как раковая опухоль, множилась и вширь, и ввысь, а может и в глубину.