Ты умрёшь завтра(СИ)

     Председатель горисполкома Поворотов пил на кухне чай с баранками, когда медвежья сирена возвестила начало матча. От неожиданности Леонид Валерьевич выронил чашку, пролив горячий чай (почти кипяток) себе на причинное место, ругаясь, вскочил, но тут донесся грохот рушащегося здания, и Леонид Валерьевич, забыв про ожоги, кинулся к окну. Медведь был уже в здании, и Поворотов его не увидел, зато зияющая в стене дыра вызвала у Леонида Валерьевича шок, — казалось, что в стену на полной скорости врезался грузовик. Председатель горисполкома схватил ружье, выскочил на улицу и кинулся к разрушенному дому. А далее случилось то, что затем на протяжении многих лет, вплоть до смерти Леонида Валерьевича каждую ночь являлось ему во сне ужасным кошмаром. Мощный удар изнутри сделал дыру в стене в полтора раза шире и ошалевший Поворотов, чудом увернувшись от разлетающихся обломков, заглянул внутрь и, наконец, увидел виновника беспорядка. Медведь стоял к председателю горисполкома под углом в 45 градусов, непочтительно обратив к Леониду Валерьевичу зад, и нюхал вжавшуюся в угол тучную женщину средних лет. Голова медведя была соизмерима с его жертвой. Целых пару секунд хищник не шевелился, только кончик носа подергивался, но это мгновение оказалось невыносимо долгим для ужаса жертвы, — женщина зажмурилась, театрально закрыв лицо руками, и пронзительно завизжала. Косолапого такое поведение жертвы расстроило, он приподнял лапу и вяло отмахнул кистью, словно прогонял надоедливую муху. Но этого хватило — живот женщины разошелся кровавой молнией и на пол вывалились кишки. Женщина съехала по стене, теперь она не визжала, она орала так, что уцелевшие стены дрожали и грозили обрушиться. Воткнув в свои вывалившиеся внутренности пальцы, женщина пыталась запихнуть их назад. Но этих кишок было так много, что они растеклись по полу скользкой серо-зеленой кляксой диаметром метра в полтора. Медведя же поведение жертвы теперь нисколько не беспокоило, он опустил морду и начал эти кишки… жрать. В нос Леониду Валерьевичу ударил приторный запах свежего мяса и испражнений, но худшее заключалось в другом, — он узнал женщину, это была Туфьева Прасковья Ильинична, много лет служившая при горисполкоме заведующей ЗАГС'ом. На этом кульминационном моменте остолбеневший Поворотов потерял над собой контроль, его ноги подкосились, он рухнул, из его горла ударила струя чая с раскисшими баранками, утренних щей, остатков вчерашней каши… Поворотов блевал минут десять, все время, пока медведь трапезничал, хотя жидкости из Леонида Валерьевича вышли почти мгновенно, и дальше его били сухие спазмы. Женщина уже не кричала — хрипела и булькала. К этому моменту подоспело народное ополчение, крепкие руки сталеваров подхватили председателя горисполкома и вынесли с поля боя. Сам Поворотов идти был не способен, да и вообще слабо понимал, что происходит. А происходило то, что горожане уже разобрались в сути катаклизма, расчехлили дробовики и бросились в контратаку:

     — Товсь! По зенкам целься! По зенкам!

     — В пузо! В пузо! Там кожа тоньше!

     — Пли-и-и-и!

     Залп двадцати ружей заставил косолапого закончить с трапезой и обратить на опасность внимание. Он зарычал и кинулся на нападающих. Встречный залп слегка притормозил наступление медведя, но прежде, чем ополчение перезарядило стволы, животное затоптало несколько человек. Металлурги отступили, перегруппировались и снова дружно бабахнули по агрессору.

     — Перезаряжай! Товсь! Пли-и-и-и!

     Медведь встряхнулся, дробь с пуленепробиваемой шкуры осыпалась, и опять принялся рвать да топтать настырных стрелков. После третьего захода, выведя из строя двенадцать человек, медведь все-таки приник к земле, хотя был еще жив, и полон спортивной злобы, которую выказывал презрительным рыком. Два последних залпа в упор успокоили мишку навсегда. С этого момента для войска черных медведей наступил Сталинград — переломный рубеж, потому что военные все-таки очухались, оседлали свою бронетехнику и примчались на линию фронта. Два БТР-а носились по городу и поливали неприятеля из крупнокалиберных пулеметов. Не забыли о гранатах и даже из гранатомета шарахнули пару раз. Грохот стоял такой, что даже безбашенные голуби предпочли удалиться. Еще три лохматые туши остались лежать на черном от крови и железа снегу. Два уцелевших медведя, оставляя кровавые следы, спешно отступили в лес. Победа осталась за командой людей, правда в горячке боя, пулеметом разнесли часть жилого дома, и позже под обломками обнаружили двух убитых (случайная пуля–дура), ну да разве советский человек считает потери, когда любимая родина в опасности?!