Ты здесь? (СИ)

Привычная грусть, что обычно охватывает разум, в этот раз отступает — после сказанных Айви слов я пообещал себе, что не стану больше думать о плохом. Нельзя позволять себе впадать в уныние, это расстроит её. И это меня останавливает.

— Алекс снова уехал? — между делом интересуется Айви. Вместо чая в кружках плещется виски — спрашивать о запасах алкоголя я не решаюсь, равно как и о том, почему его в доме достаточно, чтобы устроить неплохую вечеринку. На то, видимо, есть свои причины. — Я думала, что он откажется от подработки в Чеденс*.

Мириам надкусывает печенье.

— Он собирался, но я не позволила, — пожимает плечами она. — Его нечасто приглашают снимать показы. Тем более, я знала, что он хочет. Смысл препятствовать? Я не настолько эгоистична, как тебе может показаться. А в отношении Алекса уж точно: побыть по разные стороны иногда полезно. Мы созваниваемся по FaceTime почти каждый день, так что сейчас я не претендую на то, чтобы проводить с ним как можно больше времени, зная, как он занят. Да и я в последнее время загружена на работе: скоро сдавать отчетность, мы там все как одно место ужаленное носимся, чтобы все было как надо.

А затем делает глоток из кружки, на секунду морщась.

— Но я скучаю. Часто ловлю себя на мысли, что хочу снова уткнуться ему в плечо. Посмотреть глупый фильм, как раньше, полежать вместе в ванной. Думаю, его тоже одолевают подобные мысли.

— Но вам же хорошо вместе? — интересуется Айви. Мириам кивает. — И, несмотря на то, что не удается видеться, все равно ведь любите друг друга?

Мириам усмехается, упираясь головой о спинку дивана.

— Любим. Но когда вместе — все иначе. Если бы мы жили так постоянно, не уверена, что до сих пор были бы вместе. Я, знаешь ли, мало верю в платоническую любовь. А мужчина, находящийся один долгое время, вскоре начинает утешение в ком-то другом. Можно, конечно, создать себе идеальный образ в голове и любить его, но это выглядит слишком уж печально. Безнадежно, я бы сказала. А в нашем с тобой возрасте — тем более. Это напоминает мне любовь к призрачному подобию человека. Слышишь, видишь, но не чувствуешь. Долго на одном энтузиазме не продержаться, как ни старайся. К чему такие вопросы, Ив?

Айви прикрывает глаза, тяжело вздыхает. Не знаю, что творится в её голове, но к чему разговор примерно догадываюсь.

Смесь непередаваемых эмоций красной краской покрывает её лицо, и Мириам, поставив чашку на журнальный столик, поворачивается к Айви. Та неожиданно распахивает глаза, в которых видна горечь, переплетенная с болью и принятием жесткой правды.

— Безнадежно? — переспрашивает. — То есть тебя мало волнует связь с тем, кого ты видишь и слышишь, пускай и не перед собой? Неужели тактильность — это то, что волнует тебя больше всего?

— Без неё кажется, будто любишь просто воздух. Поэтому да, думаю, куда важнее, чем то, что мы видим и слышим.

— Ты не знаешь, о чем говоришь, — грубо выпаливает Айви. — Не кажется ли тебе, что это звучит слишком поверхностно? Что ты вообще об этом знаешь?

Мириам непонимающе хлопает глазами. Я оказываюсь перед Айви прежде, чем она залпом допивает содержимое кружки.

— Перестань, — встреваю я, понимая, что сейчас она снова наговорит то, о чем будет сожалеть. Айви поднимает на меня взгляд, качает головой, мол, не нужно и оставляет фарфор в сторону.

— Что на тебя нашло? — возмущается Мириам. — Думаешь, что сама знаешь — каково это? И что все остальные такие же, как и ты — люди, уповающие только на то, что доводиться видеть перед собой? Мир жесток. Любые отношения — ничто без возможности касаться того, кого любишь. Слова же являются пустым звуком, когда человек не может сделать что-то для того, кого любит. Ты не вправе упрекать меня за мою точку зрения, основываясь только на том, что у тебя было в прошлом. Твои отношения до сегодняшнего момента — несерьезность и бегство. Не только от людей, но и от самой себя. Твои слова ранят, Ив, учитывая, через что нам пришлось пройти вместе. Так что потрудись объяснить: что на тебя нашло и откуда в тебе столько недовольства!

Они встречаются взглядами. Но через мгновение Айви закрывает лицо руками, пытаясь, видимо, сдерживать накопившиеся переживания и эмоции.

— Потому что это обо мне. Все, о чем я говорила — все это касается меня. Я уже было подумала, что ты понимаешь…

Мириам удивленно вскидывает брови, цепляясь рукой за плечо подруги. Осторожно потрясывает его, привлекая тем самым к себе внимание.

— С каких пор, Ив?

Айви упорно молчит, игнорируя все поползновения Мириам.

— Неужели…

Мириам резко замолкает, будто бы осознав важную вещь, которую скрывает Айви. Выражение её лица становится настолько недоуменным и отрешенным, что я не сразу могу понять — о чем она могла догадаться. Вслух Мириам этого тоже не произносит, заставляя меня теряться в догадках.

— Ты же говорила, что перестала их видеть, — осторожно произносит она. — Я думала, что дар пропал.

— Он никогда не пропадал, Мириам, — ровно говорит Айви. — Это нельзя просто взять и отключить, как надоевшую песню.