Тысяча Чертей пастора Хуусконена

Торгпред Давид Синкконен каждый день активно выступал с коммерческими предложениями на площадях, пляжах, в кафе и церквах. Он обращался к мэрам, торговцам, владельцам гостиниц, но идея купить финскую деревянную сауну оставляла всех равнодушными. Не теряя оптимизма, Синкконен предложил поставить на расположенном к югу от столицы поле для гольфа деревянное клубное здание, но все было тщетно. В форте Сант-Эльмо, находящемся на мысе Валлетты, Синкконен предложил построить из массивной сухостойной сосны новый, дополнительный этаж, но и к этой мысли серьезно не отнеслись, как и к идее Синкконена срубить в качестве пристройки к пивоваренному заводу кабак длиной сто метров. Синкконен не продал ни одной маленькой сауны, хотя предлагал большие скидки и гарантировал доставку. Отказы удручали Синкконена, и, когда неделя подошла к концу, он устал и повесил нос. Он снова заговорил о самоубийстве.

«Ойхонна» вернулась из круиза вокруг Сицилии, и Таня снова приступила к обязанностям радистки на корабле. Судно собиралось простоять на якоре у пристани Сенглеи пару дней, а затем снова выйти в море. Оскари Хуусконен остался за компанию с помрачневшим Давидом Синкконеном в гостинице. Тысяча Чертей спал на полке в сауне, как и все это время.

На предыдущей неделе в Валлетту на Вселенский собор прибыли из разных уголков мира сотня священников, епископов и мулл, целью которых было беспристрастно найти вместо догматических различий между разными религиозными направлениями общие черты, которые, как предполагалось, должны существовать во всех религиях. Помимо множества христиан и мусульман разного толка сюда также прибыли буддисты, индуисты, даосисты, конфуцианцы и синтоисты. Участники приехали как частные лица, а не уполномоченные своих церквей или религиозных общин. Таким образом надеялись избежать конфликтов – ведь никто не представлял свою религию официально. Далекоидущей целью собора был поиск решения, как можно было бы уладить серьезные религиозные разногласия и, в конце концов, предотвратить религиозные войны.

Спокойствия рабочей обстановки ради собор не предполагал брифингов и общих молебнов. Пастор Оскари Хуусконен, конечно, о нем узнал, увидев на улице множество высокопоставленных представителей церкви в парадном облачении. Они с удовольствием рассказали финскому пастору об историческом Вселенском соборе, от которого много ждали. Хуусконен тоже мог поучаствовать в общей дискуссии, где представлялись различные точки зрения о мирном сосуществовании религий.

В гостинице «Прелуна» Оскари Хуусконен попробовал взбодрить подавленного торгпреда Давида Синкконена, предложив тому поупражняться в метании копья в высоту. Он рассказал тому о новом увлекательном виде спорта и попытался завлечь меланхоличного земляка с собой к стенам Валлетты, в тени которых имелись отличные места для тренировок, ведь они были высокими и защищенными от ветра. Однако Синкконен не заинтересовался предложением. Он лишь сетовал, что по собственной глупости покинул родину и оказался здесь – его жизнь пошла под откос, и теперь вокруг лишь чуждые ему люди.

Хуусконен предложил Синкконену съездить на Международный вселенский собор, проходивший в Оберж-де-Арагоне на площади Независимости Валлетты. Они взяли бы с собой Тысячу Чертей и заглянули посмотреть, как высокопоставленные священнослужители спорят о религиозных вопросах. Событие было историческое, это пастор мог гарантировать.

– Всенощные меня интересуют мало. Идите лучше вдвоем. Если вы зайдете на «Ойхонну», то передай Тане привет и благодарность. Она хороший человек.

Хуусконен дал Синкконену денег и отправился с Тысячей Чертей на собор. Пастор надел свою мантию – к счастью, он не оставил ее на корабле, а взял с собой в чемодане. Медведю на шею он повесил цепочку с распятием. Стоит ли надевать Тысяче Чертей намордник? Все-таки нет, медведь настолько ручной, что ему эта затычка не требуется. Но на всякий случай Хуусконен все-таки взял намордник под мышку.

Синкконен заказал им такси, обнял медведя и пожал Хуусконену руку на прощание. Это рассмешило пастора: торгпред держался прямо-таки торжественно.