Тысяча дней и ночей (СИ)

  - Повелитель! - взмолились сановники. - Одумайся. Твоё решение поспешно и необоснованно, из-за него нашу страну охватят великие бедствия...

  - Глупцы! - вскричал шах Рияр, изумляясь тугоумию придворных. - Искоренение скверны и порока вы называете бедствием? Да вы с ума посходили! Прочь с моих глаз, коварные лизоблюды! Не желаю слышать никаких возражений! Мерзкое отродье шакалов, небось готовы сговориться против меня?

  Верховный жрец осмелился на последнюю попытку образумить шаха.

  - Владыка, говори про нас что угодно, только не гневи небес неправедными деяниями! Ибо за всё воздастся...

  - Если господь Ахурамазда решит, что я не прав, пусть даст мне знак, затмив небесный огонь Митры средь бела дня. Лишь тогда я пойду на попятный, а до тех пор не просите меня отказаться от задуманного, я ни за что не отступлюсь.

  И стало так, как повелел царь. Каждый день ему приводили новую невесту, он проводил с нею время, наслаждался её молодостью и свежестью, а вечером призывал палача Масрура и тот отсекал несостоявшейся царице голову.

  Когда все убедились в том, что намерения царя серьёзны, страну охватил стон и плач. Люди не понимали, что происходит и за что шах взъелся на женщин. Отцы начали прятать и увозить своих дочерей в глушь и в другие страны. И в знатных и в бедняцких семьях стали гнать в шею сватов и давать от ворот поворот женихам, подозревая в них соглядатаев царя, рыскающих по домам в поисках новых жертв.

  А у шаха был главный визирь - один из величайших людей своего времени, который вёл достойную жизнь, так что людские сердца объединялись в любви и уважении к нему, все единодушно с ним советовались и молились о его долгой жизни, ибо видели в нём олицетворение добра и справедливости, посрамляющее зло и вред. И однажды наступил день, когда визирю доложили, что новых невест для царя не найдено. В крайней печали проследовал визирь к государю и пал к его ногам. Услышав, что в огромной империи совершенно не осталось пригодных для замужества дев, шах Рияр исполнился ярости и мир исчез для него.

  - О собака среди визирей! - вскричал он, гневно толкая вельможу ногой. - Горе тебе, о зловоннейший! Вон, нечестивый! Ступай прочь, не то я поселю тебя во прахе! Как смеешь ты являться ко мне и лживо утверждать, будто для меня больше нет невесты? Разве матки персидских, мидийских, парфянских, арабских, сирийских, курдских, египетских, пуштунских, армянских и бактрийских женщин ссохлись и перестали рожать? Презреннейший, грязнейший и ничтожнейший из рабов, если по истечении трёх дней ты не приведёшь мне жену, я непременно повешу на воротах дворца тебя и сорок твоих родственников! Убирайся долой с моих глаз!

  Умный, сведущий в делах и управлении визирь был растерян и не знал, что ему делать. Впервые он наблюдал подобную вспышку гнева у своего шаха. Государь словно помешался на женщинах и их пресловутой вине, придумал себе какую-то жену, какого-то брата... Что-то явно с ним произошло в тот роковой день на несостоявшейся охоте. Царя словно подменили. Из города выехал один человек, вернулся другой. Но как проверить, не заболел ли владыка? Опасаясь покушения, шах Рияр перестал пускать к себе дворцовых лекарей. Он сделался подозрительным, не доверяет придворным, подозревает каждого в мнимых грехах... А сколько семей оскорблено и унижено бессмысленными казнями их дочерей, сестёр и племянниц? Удивительно, как никто до сих пор не вспомнил про обычай кровной мести и не сплёл против государя заговор...

  Подобные мысли ворошились в голове визиря, когда он вернулся к себе домой. Там его встретили бардак, шум и гам. Жёны, служанки и наложницы метались по покоям как угорелые, стенали, вопили и причитали. Одна из рабынь каталась по полу и визжала от боли, из её глаз текла кровь.

  Вспомнив, что в собственном доме он пока что хозяин, визирь строго прикрикнул на женщин, заставил их замолкнуть и угомониться. К нему подошла старшая жена, госпожа Марджана.

  - Полюбуйся! - недовольно произнесла она, указывая на рабыню с выколотыми глазами, которую слуги спешно уносили прочь. - Вот что твоя доченька учудила на сей раз. А ты балуй её, дорогой, балуй и дальше, может она и остальных домочадцев однажды покалечит. А что такого? Любимая же дочурка, ей всё можно. Клянусь всевышним, если б это было в моей власти, я бы прямо сейчас спровадила куда-нибудь чертовку! Да кто возьмёт в жёны такое наказанье...

  - Иди, пригласи к рабыне лекаря. - Визирь поспешил отделаться от капризной и вечно всем недовольной Марджаны и проследовал в покои дочери. Мысли в голове отчего-то вдруг потекли вяло и нехотя, словно густая и вязкая патока. Дочь... В его доме взрослая дочь, которой и в самом деле давно пора замуж. Решение напрашивалось само собой. Как же поступить? Принести дитя в жертву царской прихоти или взойти на виселицу? Поступить как отец или как государственный чиновник? До сих пор существование дочери удавалось скрыть от царя, но что если кто-нибудь ему донесёт, чтобы выслужиться? Шах ведь тогда не ограничится сорока родственниками, в гневе он способен извести весь род визиря под корень...