Тысяча и один день Никиты Сергеевича

— Что станется с безопасностью страны в условиях, когда империализм нагнетает напряженность и собирает силы для военного наступления против социализма? Мы не можем сократить армию ни на одного человека, ни на один танк, ни на один бомбардировщик, потому что американцы опережают нас по средствам доставки. А угрозу нападения можно ожидать со всех сторон — ведь они окружили нас своими базами. Фактически мы одни — даже на социалистические страны положиться не можем. Какие они союзники? Весь соцлагерь развалится, как только уйдут наши войска!

— Никита Сергеевич, подумайте о людях в погонах — это же миллионы, которых нужно будет обеспечить жильем, устроить на работу, приобщить к жизни на гражданке. У нас могут возникнуть большие внутренние трудности. А как быть с оборонной промышленностью? Ее ведь придется сворачивать, а это опять судьбы миллионов людей.

Но больше всего Хрущева выводили из себя доводы об ужасах, которые ждут военных после демобилизации.

— А забочусь о людях, а не вы, — кричал он. — Им нужно масло, а не пушки. До чего мы довели Россию? Она же самая богатая страна в мире, а вынуждена догонять паршивую Европу и Америку! А попробуй догнать их, когда на ногах висят пудовые гири вашей оборонки!.. И не пудрите мне мозги о трудностях демобилизации. Дважды за последнее десятилетие мы проводили куда более крупные сокращения — и что? Кто-нибудь роптал? Ничего подобного, люди были довольны, потому что стране нужны рабочие руки…

Живший в Хрущеве крестьянин-прагматик был очень упрямый человек. В Москву из Америки он вернулся с твердым намерением — с «холодной войной» надо кончать. Напряженность в отношениях с Америкой вредна. С ней надо не враждовать, а сотрудничать, торговать. Это поможет отечественному экономическому развитию, задавленному милитаризированной промышленностью и гонкой вооружений. Лишний жирок у военных необходимо срезать. Нам нужны не горы оружия, а ядерное сдерживание, оно позволит сократить военные расходы, которые каменной глыбой лежат на пути к переходу экономики на рельсы материальной заинтересованности.

В разгар этих страстей зять Аджубей не без намека рассказал ему ходивший тогда по Москве анекдот.

В дальний рейс назначили помощником капитана молодого выпускника мореходного училища. Через неделю он вызывает боцмана и спрашивает: слушай, скажи мне честно, как вы тут без женщин обходитесь?

Боцман говорит: никаких проблем — сейчас пригласим повара.

Помощник поморщился: нет, это не для меня.

Проходит три месяца. Помощник снова вызывает боцмана: ладно, зови повара. Через несколько минут появляется повар, которого держат под руки два здоровенных матроса. А они зачем? — спрашивает помощник. Как зачем? Наш повар не любит, когда его…

Хрущев сразу смекнул:

— Значит, ты хочешь, чтобы ко мне военных привели, как того повара?

Шелепин, стоявший во главе КГБ, уверял, что он и его ведомство беспрекословно выполнят любое распоряжение партии, хотя кривил, сильно кривил душой «железный Шурик». А с партией вышла явная осечка. Кириленко, второй секретарь ЦК КПСС, неожиданно для Хрущева встал на сторону военных и начал упрямо твердить:

— Никита Сергеевич, брось ты свою реформу — от нее одни лишь неприятности. Народ волнуется. Беспорядки начнутся, как в Венгрии. Армия для нас самая главная опора, а ты ее под нож. На кого опираться будем?

Это был человек, слепо преданный Хрущеву. И говорил горькие слова своему хозяину не потому, что предал его, а искренне предупреждая о грозящей беде. Но Хрущев это воспринял по-другому.

А подобострастный Суслов долго слушал, потом пустился в туманные рассуждения об опасности отхода от святых канонов марксизма-ленинизма. Хрущев понял, что на него положиться нельзя, равно как на Козлова, Куусинена и других. В общем, не без труда ему удалось сколотить большинство в Президиуме ЦК, на поддержку которого он мог рассчитывать, хотя и ненадолго.

Вот в таких муках рождалось решение о сокращении Вооруженных Сил Советского Союза на 1 миллион 200 тысяч человек. «Повара» привели-таки к Хрущеву два здоровенных матроса — КГБ и партия.

Заместитель министра иностранных дел В. А. Зорин рассказывал о той перепалке, которая возникла на Президиуме, когда рассматривался вопрос об этом сокращении.

Начальник Генерального штаба маршал Соколовский был против. Четко, по-военному доложил: сокращения обескровят вооруженные силы, они утратят свое нынешнее могущество и способность удержать любого противника, который захотел бы покуситься на интересы Советского Союза.

Ему страстно возражал Хрущев: