Тысяча и одна ночь. Сказки Шахерезады. Самая полная версия

– Нет, – отвечал Камараль-Земан, – найденное должно быть разделено между тобой и мной.

Он повел садовника в подземелье и показал ему двадцать кувшинов с червонцами, из которых себе он взял десять кувшинов и садовнику отдали другие десять.

– О сын мой, – сказал садовники, – возьми бочонки и наполни их оливами, что растут у нас в саду, так как в других местностях таких олив нет, и купцы охотно перевозят их. Золото положи на дно бочонка, а оливы наверх и, закупорив их, перенеси на корабль.

Камараль-Земан тотчас же принялся за дело и наполнил пятьдесят бочонков оливами, положив сначала золото, и в один из бочонков положил драгоценный камень, затем все их закупорил и сел беседовать с садовником, вполне уверенный, что скоро увидится со своими ближними.

«Прибыв на остров Черного Дерева, – думал он, – я отправлюсь домой к отцу и везде буду спрашивать о своей милой Бадур. Не знаю, вернулась ли она обратно к своему отцу, или поехала к моему отцу, или что-нибудь дорогой с нею случилось?»

Он нетерпеливо ждал, скоро ли пройдет время до отхода корабля, и в это время рассказал садовнику историю с птицами, чему садовник немало удивлялся. После этого они оба легли спать, и садовник проснулся совершенно больным, и не вставал два дня, а на третий день болезнь его настолько усилилась, что жизнь его оказалась в опасности. Камараль-Земан очень жалел садовника, а в то время как он находился в таком положении, хозяин корабля пришел и узнал о его болезни.

– А где же молодой человек, – продолжал он, – который желал отправиться с нами на остров Черного Дерева?

– Это я, мамелюк, стоящий перед тобою, – отвечал Камараль-Земан.

Хозяин пожелал, чтобы бочонки были перенесены на корабль, что и было исполнено.

– Поспеши, – сказал он Камараль-Земану, – так как ветер подул благоприятный.

– Слушаю и повинуюсь, – отвечал он и пошел смотреть, как грузили его бочонки.

Вернувшись, он застал старика уже в агонии и, дождавшись его конца, закрыл ему глаза и, приготовив тело для погребения, похоронил его.

Сделав все это, он направился к пристани, но там узнал, что корабль поднял паруса и ушел, и он простоял на берегу, пока тот не скрылся из его глаз. В страшном горе и смущении вернулся он в сад и прахом посыпал себе голову. Он арендовал этот сад у владельца и нанял человека поливать деревья, затем, спустившись в подземелье, он сложил оставшееся золото в пятьдесят других бочонков и сверху заложили оливами. На вопрос его об отошедшем корабле ему сказали, что он ходит не более одного раза в год. Камараль-Земан пришел в страшное смущение и горевал о том, что с ними случилось, и в особенности о потере драгоценного камня царевны Бадур. Дни и ночи проводил он в том, что плакал и декламировал стихи.

Между тем корабль шел попутным ветром и приблизился к острову Черного Дерева. Провидению угодно было, чтобы царевна Бадур сидела в это время у окна и увидала корабль, бросавший якорь. Сердце ее сильно забилось, и она вышла на берег со своими царедворцами, и увидала, как экипаж выгружал товары в магазины. Она подозвала хозяина и спросила у него, что он привез.

– Государь, – отвечал хозяин, – у меня есть и ароматические, и врачебные порошки, пластыри и мази, дорогие ткани и богатые товары, имеются различного рода курительные эссенции и специи, затем тамаринды и такие оливы, каких нигде не найти.

Услыхав это, она почувствовала сильное желание поесть олив и сказала хозяину корабля:

– Много ли ты привез олив?

– Пятьдесят больших бочонков, – отвечал он, – но хозяин их не приехал с нами. Ты, государь, можешь взять сколько тебе угодно.

– Выгрузи их, – отвечала она, – для того чтобы я мог посмотреть.

Хозяин крикнул своему экипажу, который и выгрузил все пятьдесят бочонков, а она, раскупорив один из них, посмотрела на оливы и сказала:

– Я беру все пятьдесят бочонков и дам тебе ту цену, которую ты пожелаешь.

– В наших местах, – отвечал ей хозяин, – этот плод не имеет никакой цены; но хозяин его бедный человек.

– Все-таки я хочу знать цену, – сказала она.

– Тысяча серебряных монет, – отвечал он.

– Я беру их за эту цену.

Она приказала перенести бочонки во дворец, а с наступлением ночи один из них, по ее приказанию, подали к ней в комнату, и она открыла его. В комнате не было никого, кроме нее и Хаят-Эн-Нуфуз; и она, поставив перед царицей блюдо, стала класть на него оливы, с которыми посыпались и червонцы.

– Да ведь это чистое золото, – вскричала она.

И пошла осматривать все бочонки, и нашла, что в них более золота, чем олив, и среди золота она увидала драгоценный камень. Взяв его и разглядев, она узнала, что это тот самый камень, который был привязан к тесемке ее шаровар и который Камараль-Земая унес с собою. Узнав его, она крикнула от радости и упала в обморок; а очнувшись, в душе проговорила: «Этот камень были причиною моей разлуки с милым Камараль-Земаиом, но он – предвестник благополучия!»