Тысяча и одна ночь. Сказки Шахерезады. Самая полная версия

После этого она подала лютню Неамеху, сыну Эр-Рабеки, который, подстроив ее, пропел следующее:

О, ты, которой душу отдал я,
Которая ее бесчеловечно
Подвергла ряду мук и истязаний,
И от которых я освободиться
Желал всем сердцем, но не стало силы.
О, подари влюбленному лекарство,
Которое его спасет от разрушенья,
Пока не умер он: ведь эти звуки —
Его последнее дыхание груди.

Они продолжали петь стихи и, наслаждаясь мелодическими звуками аккордов, были веселы, довольны и счастливы, но как раз в это время внезапно появился царь правоверных. Увидав его, они встали и поцеловали прах у ног его, а он, взглянув на Ноаму и увидав в руках у нее лютню, сказал:

– О, Ноама, благодарение Господу, исцелившему тебя от твоих страданий!

Затем, посмотрев на Неамеха, по-прежнему в женском платье, он сказал своей сестре:

– О сестра моя, что это за девица сидит рядом с Ноамой?

– О, царь правоверных, – отвечала сестра, – в числе рабынь, предназначенных для твоих наложниц, есть очень веселые девушки, и Ноама не ест и не пьет без этой рабыни.

И она продекламировала следующее:

У них двоих нет никакого сходства,
И если вместе ими любоваться,
То их очарование различно
И первого является краса
Контрастом полным красоты второго.

– Клянусь великим Аллахом, – сказал халиф, – право, она так же хороша, как Ноама, и завтра я прикажу отвести отдельное помещение рядом с Ноамой, и пошлю ей обстановку и белье, и в честь Ноамы пошлю ей все, что надо.

Сестра халифа приказала подать кушанья и поставила их перед братом. Халиф поел, продолжая сидеть с ними. Налив себе кубок вина, он знаком просил Ноаму спеть ему что-нибудь. Она, выпив два кубка вина, взяла лютню и спела такой куплет:

Когда дает мой собутыльник мне
Все пить и снова пить, не уставая,
Шипучего вина бокалов пару,
Ношу я гордо вечером одежды,
Как будто бы была твоей царицей,
О, правоверных царь и повелитель.

Царю правоверных песня эта очень понравилась, и он, наполнив еще кубок, подал его Ноаме и приказал ей спеть еще. Выпив вино, она ударила по струнам и пропела:

О самый благородный человек.
Из всех людей, живущих в наше время,
Между которыми нет никого,
Кто мог бы похвалиться, что он равен
С тобой своим душевным
                                            благородством.
О несравненный в благородных чувствах
И в щедрости своей! Глава и царь,
По всем вселенной странам знаменитый,
О самодержец всех царей земных,
Который щедрой дарит рукою,
Но нет и обязательств никаких
На подданных своих не налагает.
И да хранит тебя за это Бог,
Всех недругов твоих карая смертью,
И дарует успехи и победы
Тебе земных владений приращение

Услыхав пение Ноамы, халиф сказал ей:

– И какая ты, Ноама, даровитая! Так ты красноречиво говоришь и хорошо поешь!

Они провели весело и счастливо время до самой полуночи, когда сестра халифа сказала:

– Выслушай меня, о царь правоверных: вот какую истоpию читала я в книжках о знатных людях.

– А что это за история? – сказал халиф.

– Знай, о царь правоверных, – отвечала ему сестра, – что в городе Эль-Куфехе жил один юноша по имени Неамех, сын Эр-Рабеки, и у него была девочка-рабыня, которую он очень любил и которая любила его. Она воспитывалась вместе с ним, и они спали даже на одной постели, и когда оба они выросли, злая судьба разлучила их. Обманщики употребили против нее хитрость и выманили ее из дому, а затем похитили ее. Человек, похитивший ее, продал девочку одному из царей за десять тысяч червонцев. Рабыня-девочка любила своего господина так же сильно, как и он ее. Он бросил своих родных и дом, отправился искать ее и употребил все зависящие от него средства, чтобы увидаться с нею. Он рисковал своею жизнью и, наконец, добился свидания с рабыней-девочкой. Но лишь только он пришел к ней и успел немного поговорить, как явился царь, купивший девушку от человека, укравшего ее, и тотчас же приказал умертвить их обоих, не дав им возможности оправдаться и сказать что-нибудь. Что скажешь ты, о царь правоверных, о таком несправедливом поступке царя?