Тысяча и одна ночь. Сказки Шахерезады. Самая полная версия

Старуха пошла, взяв с собою Гасана, и привела его домой, где приказала своим женщинам, рабам и другой прислуге служить ему и подавать ему все, чего бы он ни потребовал. Затем она поспешно вернулась к царице, а царица приказала ей вооружиться и взять с собою тысячу всадников. Шавапея исполнила приказание царицы. Она надела на себя кольчугу и потребовала тысячу всадников; и когда она явилась к царице и сказала ей, что всадники готовы, то царица приказала ей отправиться в столицу верховного царя, своего отца, войти в дом дочери его Менар-Эль-Сены, ее сестры, и сказать ей: «Одень твоих двух сыновей в кольчуги, которые сделала для них тетка, и пошли их к ней, потому что она желает их видеть». Кроме того, матушка, я прошу тебя ничего не говорить о Гасане; и когда она отдаст тебе детей, то скажи ей, что я приглашаю ее к себе, и если она выразит желание посетить меня, то поспешно привези детей, а она может ехать как ей угодно. Приезжай домой не по той дороге, по которой поедет она, и поезжай, не останавливаясь ни день, ни ночь, и смотри, чтобы кто-нибудь не узнал об этом деле. Я даю самую страшную клятву, что если сестра моя окажется его женой и дети ее – его детьми, то я не помешаю ему взять ее к себе и свести домой как жену, так и детей.

Старуха вполне поварила царице, не зная, что та таила в душе. Злая же царица решила убить Гасана, если бы сестра ее и оказалась его женой, а дети ее оказались его детьми.

– О матушка, – продолжала царица, – предчувствие говорит мне, что сестра моя Менар-Эль-Сена и есть его жена, так как его описание наружности походит на ее внешность и сходство между нами действительно поразительное.

Старуха поцеловала у нее руку и, вернувшись к Гасану, сообщила ему то, что царица сказала. Услыхав это, он совершенно обезумел от радости и, подойдя к старухе, поцеловал ее в голову.

– О сын мой, – сказала она, – не целуй меня в голову, а поцелуй прямо в уста: поцелуй этот будет залогом твоей безопасности. Будет спокоен, весел и не расстраивайся, и не отказывайся поцеловать меня в уста, потому что я устрою тебе свидание с ней. Будь покоен душою и не огорчайся.

Она простилась с ним и ушла. Вооружившись и взяв с собою тысячу всадников, она отправилась на тот остров, где жила сестра царицы, и не останавливалась, пока не доехала до места. Между городом Нур-Эль-Гуды и городом ее сестры было три дня пути. Шавапея, приехав на место и придя к сестре царицы Менар-Эль-Сене, поклонилась ей, передала поклон сестры ее Нур-Эль-Гуды и сообщила ей о желании царицы посмотреть на ее детей и повидаться с ней самой.

– Конечно, – отвечала Менар-Эль-Сена, – я многим обязана сестре и знаю, что должна повиноваться ей и посетить ее; я сейчас же отправлюсь к ней.

Она приказала приготовить палатки и взяла подарки и различные редкости. Отец ее, царь, глядя в окно, увидал палатки и спросил, зачем их везут, ему отвечали:

– Царица Менар-Эль-Сена желает раскинуть палатки по этой дороге, потому что едет в гости к своей сестре Нур-Эль-Гуде.

Услыхав это, царь снарядил войска, чтобы проводить, и дал ей вещей, драгоценностей, редкостей и продовольствия. Все семь дочерей царя были от одной матери, за исключением младшей Менар-Эль-Сены, жены Гасана, которая была сестрою шести других только по отцу. Старуха, придя к ней, поцеловала прах у ног ее.

– У тебя, матушка, верно, есть до меня дело? – сказала жена Гасана.

– Царица Нур-Эль-Гуда, – отвечала ей старуха, – сестра твоя желает переценить одежду твоих сыновей и надеть на них сделанные ей кольчуги, в которых и просит привезти их к ней. Я возьму их с собою и поеду впереди, чтобы предупредить ее о твоем прибытии.

Менар-Эль-Сена, выслушав ее, понурила голову, изменилась в лице и долгое время сидела неподвижно. Наконец, она покачала головой и, взглянув на старуху, сказала:

– Послушай, матушка, у меня страшно заныло сердце, когда ты упомянула о детях. Со времени их рождения никто из шайтанов и никто из людей не видал их лиц, а я ревную их даже к ветерку, который на них дует.

– Что это ты говоришь, госпожа моя! – сказала старуха. – Неужели ты почему-нибудь боишься своей сестры? Опомнись! Если бы ты хотела ослушаться твоей сестры, то не имеешь права, потому что она может рассердиться на тебя. Конечно, госпожа моя, твои дети еще малы; тебе естественно бояться за них, а любящее сердце склонно подозревать все дурное. Но, дочь моя, ведь ты знаешь, как я добра и как люблю тебя и детей твоих. Я возьму их и буду заботиться о них; я постелю им вместо ковра свои щеки, раскрою им свое сердце и спрячу их в груди своей; меня в настоящем случае нечего поучать, как беречь их. Не тревожься и отправь их со мною, а сама ты придешь через день или через два.

Она, не переставая, уговаривала царицу, пока сердце ее не успокоилось, хотя она продолжала бояться сестры, даже не подозревая, что судьба готовила ей. Она согласилась отправить мальчиков со старухой и, позвав их, обмыла, переменила одежду и, надев на них кольчуги, передала старухе.