Тысяча и одна ночь. Сказки Шахерезады. Самая полная версия

«К нам в страну явился мужчина человеческого рода, и сестра моя Менар-Эль-Сена уверяет, что она законным образом вышла за него замуж и имеет от него двух сыновей, которых она скрывала от нас и должна была признаться, когда этот человек явился к нам. Зовут его Гасаном, и он сообщил нам, что женат на ней и что она долго жила с ним, затем, взяв своих детей, ушла от него без его ведома, сказав, уходя, его матери, чтобы та передала своему сыну, что если он почувствует желание видеть ее, то может приехать на острова Вак-Вак. Мы задержали у себя Гасана, а старуху Шавапею я послала за ней и детьми и велела привести детей прежде, чем приедет мать. Старуха, исполняя мое приказание, детей привезла ранее ее прибытия. Я послала за человеком, выдававшим себя за ее мужа, и он, придя ко мне, тотчас же узнал детей. Тут я убедилась, что это действительно его дети и что она жена его, что он не лгал и что он человек честный, с которым сестра поступила бессовестно. Мне стало страшно, что такая история может опозорить нас в глазах обитателей острова. Когда негодная женщина приехала ко мне, я страшно на нее рассердилась, жестоко наказала ее и повесила ее за волосы. Теперь я сообщила тебе ее историю, и ты можешь распорядиться ее судьбой: что ты прикажешь, то мы с ней и сделаем. Ты знаешь, что подобные вещи позорят нас и тебя, так как обитатели острова, несомненно, услышат об этом, а мы должны служить им примером. Вследствие всего этого прошу тотчас же прислать ответ».

Она дала это письмо гонцу, который и отправился с ним к царю. Верховный царь, прочитав письмо, страшно разгневался на свою дочь Менар-Эль-Сену и написал царице Нур-Эль-Гуде следующее: «Отдаю дело это в твои руки и предоставляю тебе власть над ее жизнью; если она действительно поступила так, как ты пишешь, то убей ее и не обращайся ко мне более за советом». Таким образом, когда письмо отца пришло и она прочла его, то велела привести к себе Менар-Эль-Сену. Сестра пришла вся в крови, с крепко завязанными назад руками, в колодках из тяжелого железа на ногах и в волосяной одежде. Ее поставили перед царицей, и она стояла смущенная и несчастная; видя себя в таком униженном положении, она подумала о своей прежней славе и, горько заплакав, сказала следующее:

О, мой Создатель, умертвить меня
Хотят мои враги, воображая,
Что не могу я ускользнуть от них.
К Тебе я прибегаю, чтобы Ты
Им запретил вперед так поступать,
Как поступали здесь со мной они.
О, мой Господь, убежищем Ты служишь
Для боязливых и Тебя просящих.

После этого она опять заплакала так, что лишилась чувств, и когда очнулась, то проговорила еще стихи.

Царица приказала принести деревянную лестницу и растянула на нее несчастную, привязав руки и ноги веревками, а голову – волосами, и не почувствовала к ней ни малейшего сожаления. Менар-Эль-Сена, увидав, что с ней делают, начала плакать и просить помощи, но никто помощи ей не оказывал.

– О сестрица! – говорила она царице. – Отчего ты так ожесточена против меня и не чувствуешь жалости ни ко мне, ни к этим малюткам?

Выслушав сестру, царица еще сильнее рассердилась на нее и вскричала:

– Ах ты, злодейка! Ах ты, гадкая женщина! Да не помилует Господь тех, кто станет жалеть тебя! Как могу я жалеть тебя, скверная женщина?

Менар-Эль-Сена, лежа на лестнице, молила ее:

– Ради Царя небесного, выслушай меня. Я не виновата в том, в чем ты упрекаешь меня. Клянусь Аллахом, я законным образом вышла за него замуж, и Господь видит, что я говорю правду. Я возмущена тем, что ты так жестоко поступаешь со мною и обвиняешь меня в бесчестном поступке, не узнав, в чем дело. Но Господь избавит меня от тебя и накажет меня, если я точно была бесчестна.

Сестра, выслушав ее, задумалась и сказала:

– Как смеешь ты говорить так со мною?

Она вскочила, подошла к ней и била ее так, что та лишилась чувств. Затем, вспрыснув лицо водой, ее привели в себя. Наружность ее от побоев изменилась, и она проговорила так:

Но если я виновна в преступленье
И поступила я несправедливо,
То каюсь я в моих делах прошедших
И извинение у тебя прошу.

Нур-Эль-Гуда, выслушав ее, еще более рассердилась.

– Еще ты вздумала, негодная, – сказала она, – говорить со мною стихами и оправдываться в совершенной тобою отвратительной подлости? Я желаю, чтобы ты вернулась к твоему мужу, чтобы я могла посмотреть на твою слабость и унижение.