Тысяча и одна ночь. В 12 томах

И вот, господин мой, когда цирюльник обрил мне голову, я поспешил выйти из его лавочки и успокоился лишь тогда, когда очутился за городскими стенами. И странствовал я по разным краям и пустыням, пока наконец не пришел и в ваш город. А в душе моей постоянно жил образ мельком виденной несравненной красоты; и думал я о ней и днем и ночью, так что нередко забывал о пище и питье. И в таком настроении подошел я к лавке твоей милости и увидел сына твоего Камара, красота которого напомнила мне с необыкновенной яркостью красоту той несравненной женщины в Басре, ибо он похож на нее, как брат на сестру. И так растрогало меня это сходство, что я не в силах был удержаться от слез, что, конечно, очень глупо. Такова, о господин мой, причина моих вздохов и моего волнения.

И когда дервиш закончил, он снова залился слезами, взглянув на молодого Камара, и прибавил он, рыдая:

— О господин мой, теперь, после того как я рассказал тебе то, что имел рассказать, и поскольку я не желаю злоупотреблять гостеприимством, оказанным тобою служителю Аллаха, именем Аллаха прошу тебя отворить мне дверь и дать следовать по пути моему. И если могу выразить пожелания моим благодетелям, то пусть Аллах, создавший два столь совершенных существа, довершит творение Свое и дозволит союз сына твоего с той женщиной, которую я видел в Басре!

И, сказав это, дервиш встал, несмотря на то что отец Камара приглашал его остаться, еще раз призвал благословение на хозяев и ушел, вздыхая, как и пришел.

Вот и все, что случилось с ним.

Что же касается молодого Камара, то он во всю ночь не сомкнул глаз, до такой степени рассказ дервиша о необыкновенной женщине взволновал его. На другой день на заре вошел он к матери своей, разбудил ее и сказал:

— О мать, собери мои вещи, так как я должен сейчас же ехать в город Басру, где меня ждет судьба моя!

Мать же при этих словах заплакала, застонала, позвала мужа и со слезами сообщила ему это удивительное и неожиданное известие. И отец Камара напрасно пытался уговорить сына, тот ничего не хотел слушать и в заключение сказал:

— Если не уеду сейчас в Басру, то непременно умру!

И отец и мать Камара ввиду таких решительных речей и твердого решения могли только вздохнуть и покориться тому, что предначертано судьбой. Отец же не преминул обвинить жену во всех неприятностях, случившихся с ними после того, как он послушался жены, посоветовавшей ему взять с собою Камара на базар. И говорил он себе: «Ни к чему не привели твои попечения и твоя осторожность, Абд эль-Рахман. В одном Всемогущем прибежище и сила! Что предначертано, то должно случиться, и никто не может побороть судьбу».

А мать Камара, вдвойне огорченная и упреками мужа, и намерениями сына, вынуждена была готовить его к отъезду. И дала она ему мешочек, в который спрятала сорок драгоценных камней, алмазов и изумрудов, и сказала:

— Береги хорошенько при себе этот мешочек, о сын мой. Он пригодится тебе, когда будешь нуждаться в деньгах.

Отец же дал ему девяносто тысяч золотых динаров на дорогу и на пребывание в чужих краях. И оба обняли его и, плача, простились с ним. И поручил его отец покровительству начальника каравана, отправлявшегося в Ирак. Камар же, поцеловав руку у отца своего и у матери своей, отправился в Басру, сопровождаемый их напутствиями. И Аллах благословил путь его, и прибыл он благополучно в этот город.

На этом месте своего рассказа Шахерезада заметила, что наступает утро, и скромно умолкла.

А когда наступила

СЕМЬСОТ ВОСЕМЬДЕСЯТ ТРЕТЬЯ НОЧЬ,

она сказала:

Аллах благословил путь его, и прибыл он благополучно в этот город.

И вышло так, что прибыл он именно в пятницу утром; и Камар мог убедиться, что все рассказанное дервишем было чистой правдой. Действительно, базары были пусты, улицы пустынны, лавки открыты, но продавцы и покупатели отсутствовали. А так как он проголодался, то ел и пил все, что попадалось ему под руку, и сколько хотел. И не успел он покончить с этой трапезой, как услышал музыку и поспешил спрятаться, как это сделал и дервиш. И скоро показалась молодая женщина и ее сорок прислужниц. И, увидав красавицу, он был охвачен таким волнением, что лишился чувств в своем углу. Придя в себя, он заметил, что базары оживились и наполнились сновавшими по ним людьми, как будто жизнь и не прекращалась на них. И, перебирая в памяти несравненные прелести молодой красавицы, он отправился покупать себе великолепные одеяния, все, что мог найти самого роскошного у лучших торговцев. А затем пошел он в хаммам и после продолжительного и тщательного омовения вышел из хаммама сияющий, как юный царь. Тогда пустился он на поиски того цирюльника, который брил когда-то голову дервишу, и нашел его очень скоро.

И вошел он в его лавочку и после обычных приветствий сказал ему: