Тысяча и одна ночь. В 12 томах

Затем он повернулся ко мне и крикнул:

— О ты, так страстно желающий блаженства после битвы, знай, что благодаря твоей смерти о моем ратном подвиге будет записано в книге судеб! Ибо я, сложивший эти стихи, заберу твою душу прежде, чем ты усомнишься в такой возможности!

И с этими словами он бросился на меня на своем коне и взмахнул своим мечом; и, не давая мне времени ответить ударом и ускакать в пустыню, схватил меня за руку и сбросил с седла, как сбрасывают пустой мешок; и он подбросил меня, как мяч, в воздух, и схватил меня еще в полете левой рукой и так поддерживал меня, вытянув руку, словно держал на кулаке прирученную птиц.

Что же касается меня, то я уже не знал, было ли все это кошмарным сном, или этот молодой человек с шелковистыми розоватыми щеками был джинном, обитавшим в этом шатре с гурией. И кстати, то, что произошло после, заставило меня предположить, что так оно и было. Ведь когда девушка увидела триумф своего брата, она подбежала к нему, поцеловала его в лоб и радостно повисла на шее его коня, которого повела за узду к шатру. Там юноша спешился, по-прежнему держа меня в руке, словно сверток, затем он поставил меня на землю и, взяв меня за руку, заставил войти в шатер и, вместо того чтобы попрать мою голову своей ногой, сказал своей сестре:

— Теперь он находится под нашей защитой, поэтому давай отнесемся к нему с должной благосклонностью.

И он усадил меня на циновку, а девушка положила мне под спину подушку, чтобы я смог лучше отдохнуть, а потом она занялась тем, что повесила обратно оружие брата, принесла ему душистую воду и омыла ему лицо и руки; потом она надела на него белые одежды и сказала:

— О брат мой! Пусть Аллах доведет твою честь до крайнего предела совершенства и пусть Он вознесет тебя как зерно красоты на славный лик наших племен!

И юноша ответил ей такими строчками:

Моя сестра породы безупречной
Бану Талаба! Что ж, видала ты,
Как бился я на поле бранном
За честь твою?

Она же ответила:

Твои власы, как молнии, вились
Вокруг чела подобьем обрамленья,
И ты сиял от света их, мой брат!

А он продолжил:

О львы пустыни, стражи одиночества!
Я не позволю им прилечь к твоим стопам,
Сестра моя! И пыль позора не заставит
Тебя кусать до крови губы никогда!

Она на это ответила:

О вы, враги! Смотрите: вот мой брат Эбад!
Он доблестью своею знаменит
И благородством предков, — так бегите!
А ты, несчастный бедуин Хамад,
Хотел бороться с ним, но брат мой показал,
Как смерть ползет к тебе, подобная змее,
Что жертву вмиг готова заглотить.

И тогда, увидав все это и услышав эти строки, я был в большом недоумении; и я посмотрел на себя внутренним взором и увидел, насколько маленьким я стал в своих глазах и как велико мое безобразие по сравнению с красотой этих двух молодых людей. Но вскоре я увидел, как молодая девушка принесла своему брату поднос, уставленный едой и фруктами. При этом она не бросила на меня ни единого, даже презрительного, взгляда, словно я был какой-то собакой, присутствие которой для всех должно оставаться незамеченным. И все же, несмотря на это, я продолжал находить ее еще более замечательной, особенно когда она начала предлагать еду своему брату, стараясь угодить ему и совершенно не думая о себе, словно бы и не хотела ничего. Однако в конце концов молодой человек повернулся ко мне и пригласил меня разделить с ним трапезу, и я вздохнул с облегчением, поскольку теперь я был уверен, что моя жизнь будет спасена. И он предложил мне творог на фарфоровом блюде и в чаше — финики в ароматизированной воде. И я ел и пил с опущенной головой и дал ему тысячу пятьсот клятв, что отныне я буду самым верным из его рабов и самым преданным его слугой. Но он улыбнулся и сделал знак своей сестре, которая немедленно встала, открыла большой сундук и вытащила одно за другим десять замечательных платьев, при этом каждое последующее было красивее, чем предыдущее; и она упаковала девять из них и заставила меня принять их; а затем она заставила меня нарядится в десятое. И именно это десятое платье, такое роскошное, вы и видите на мне в данный момент. После этого молодой человек сделал второй знак — и девушка вышла на мгновение, чтобы немедленно вернуться; и я был приглашен пойти за ними двумя и принять в подарок верблюда, нагруженного всевозможными съестными припасами, а также дарами, которые я хранил как драгоценность до сегодняшнего дня.