Тысяча и одна ночь. В 12 томах

Невольницу эту звали Симпатией, и действительно ни одно имя не согласовывалось так с качествами носившей его, как в этом случае. Невольница Симпатия была девственница, стройная, как буква «алеф», пропорционально сложенная и такая тоненькая и нежная, что само солнце не могло удлинить ее тени на земле; красота и свежесть лица ее были изумительны; все черты лица ее носили ясные следы благословения и доброго предзнаменования; рот ее, казалось, запечатлен был печатью Сулеймана как будто для того, чтобы тщательно хранить жемчужное сокровище, в нем заключавшееся; зубы ее были двумя ровными рядами жемчужного ожерелья, два граната ее груди были разделены самым очаровательным промежутком, и ее пупок был достаточно полым и достаточно широким, чтобы в нем поместилась унция мускатного ореха. Что касается монументальной нижней части тела ее, она была сработана идеально для своего размера и оставляла глубокую впадину на диванах и матрасах из-за внушительности своего веса. О ней-то и говорится в песне поэта:

Она как солнце, как луна и звезды,
Она как ветви розовых кустов;
От мрачных красок грусти безнадежной
Так бесконечно далека она,
Как солнца свет и как луна и розы.
Ее приход сердца волнует страстно;
Уйдет она — и вянут все сердца.
В ее чертах сияет небо ясно;
Луга Эдема, где источник жизни,
Журча, струится, скрыты в легких складках
Ее одежды; под ее плащом
Блестит луна. В ее прекрасном теле
Гармония всех красок воплотилась:
Тут пурпур роз, и темный цвет сандала,
И черный цвет поспевшей ежевики,
И белоснежный отблеск серебра.
Вся красота ее так совершенна,
Что перед ней молчит само желанье.
Благословен Аллах, что наделил
Ее черты такою красотою,
И счастлив тот любовник молодой,
Что дивной речью может упиваться!

Такова была невольница Симпатия, единственное сокровище, которое еще сохранил расточитель Абу Хассан.

На этом месте своего рассказа Шахерезада заметила, что наступает утро, и скромно умолкла.

Но когда наступила

ДВЕСТИ СЕМЬДЕСЯТ ВТОРАЯ НОЧЬ[1],

она сказала:

Единственным сокровищем, которое еще сохранил расточитель Абу Хассан, была невольница Симпатия.

Убедившись в своем полном разорении, Абу Хассан пришел в такое отчаяние, что лишился сна и перестал принимать пищу; и три ночи и три дня не мог он ни есть, ни пить, ни спать, так что невольница его Симпатия думала, что он умрет, и решилась спасти его во что бы то ни стало.

Она нарядилась в лучшие из оставшихся у нее одежд, украсила себя всем, что осталось от ее драгоценностей, и явилась к своему господину с улыбкой, сулившей доброе, и сказала ему:

— Аллах прекратит твои напасти при моем посредстве. Для этого тебе только стоит отвести меня к нашему господину, эмиру правоверных Гаруну аль-Рашиду, пятому потомку Аббаса[2], и продать меня ему за десять тысяч динариев. Если же он найдет эту цену слишком высокой, то скажи ему: «О эмир правоверных, эта отроковица стоит еще больше, и ты убедишься в том, испытав ее; тогда она возвысится в глазах твоих, и ты увидишь, что нет ей равной или соперницы и что она действительно достойна служить господину нашему халифу».

Потом она настойчиво советовала ему не сбавлять назначенной цены.

Абу Хассан, до сих пор не обращавший никакого внимания на дарования и качества своей прекрасной невольницы, не был уже в состоянии оценить сам ее достоинства. Он нашел только, что план ее недурен и может иметь успех. Поэтому он тотчас же встал и повел за собою Симпатию к халифу, которому и повторил все, что она советовала ему сказать.

Тогда халиф повернулся к ней и спросил:

— Как зовут тебя?

А она ответила:

— Меня зовут Симпатия.

Он же сказал:

— О Симпатия, обладаешь ли ты знаниями и можешь ли перечислить названия наук, которым ты училась?

И она ответила: