Тысяча и одна ночь. В 12 томах

— О господин мой, я изучала синтаксис стихосложения, гражданское и каноническое право, музыку, астрономию, геометрию, арифметику, законоведение в области права наследования и искусство разбирать рукописи и читать древние надписи. Я знаю наизусть великую книгу и могу читать ее семью разными способами; я знаю в точности число ее глав, стихов, разделов и различных частей ее и их сочетаний и сколько в ней строк, слов, букв, согласных и гласных; я знаю в точности, какие главы были внушены и написаны в Мекке и какие — в Медине; я знаю законы и догмы, я умею отличать их от обычного права и определять степень их подлинности; мне знакомы логика, архитектура и философия, а также красноречие, риторика, правила стихосложения, я владею всеми ухищрениями стиха; я умею делать стихи простыми, а также сложными и запутанными для тонких ценителей; и если порою я затемняю смысл, то только для того, чтобы приковать внимание и очаровать ум, который распутывает тонкую и хрупкую основу; одним словом, я училась многому и запомнила все, чему училась. Кроме того, я танцую в совершенстве, пою, как птичка, играю на лютне и на флейте, а также на всех струнных инструментах пятьюдесятью различными способами. А потому, когда я пою или танцую, те, кто слушают меня или смотрят на меня, приходят в восторг; когда я иду, покачиваясь, разодетая и надушенная, я поражаю всех; я покачаю бедрами — и все падают от изумления; я мигну — и пронзаю как стрелой; потрясу браслетами — ослепляю; мое прикосновение дает жизнь, мое отсутствие приносит смерть. Я сведуща во всех науках, и так далеко простираются мои знания, что пределы их могут быть различимы лишь теми редкими людьми, которые долгие годы изнуряли себя изучением премудрости.

^{Она нарядилась в лучшие из оставшихся у нее одежд, украсила себя всем, что осталось от ее драгоценностей, и явилась к своему господину.}

Услышав эти слова, халиф Гарун аль-Рашид был изумлен и очарован, найдя такое сочетание красноречия, красоты, знаний и молодости в той, которая стояла перед ним с почтительно опущенными глазами.

Тогда он обратился к Абу Хассану и сказал ему:

— Я сейчас же прикажу явиться сюда всем ученейшим людям, чтобы произвести испытание твоей невольницы и убедиться при помощи экзамена, действительно ли она так же учена, как хороша собою. Если она успешно выдержит это испытание, я не только заплачу тебе десять тысяч динариев, но и осыплю тебя почестями за то, что ты привел ко мне такую удивительную невольницу. Если же нет, то она останется твоею собственностью.

И тотчас же халиф велел позвать величайшего из ученых того времени Ибрагима бен-Саиара, изучившего до самой глубины все человеческие науки; велел позвать также всех поэтов, словесников, чтецов Корана, врачей, астрономов, философов, законоведов и богословов. И все поспешили во дворец и собрались в приемной зале, не зная, по какому поводу их всех созвали.

Когда халиф объяснил им, в чем дело, все сели в кружок на ковре, между тем как посередине на золотом сиденье поместили отроковицу Симпатию, с лицом, прикрытым легким покрывалом, сквозь которое блестели глаза ее и сверкали зубы из-за улыбавшихся губ.

На этом месте своего рассказа Шахерезада заметила наступление утра и скромно умолкла.

Но когда наступила

ДВЕСТИ СЕМЬДЕСЯТ ЧЕТВЕРТАЯ НОЧЬ,

она сказала:

Объяснил им халиф, в чем дело, и, когда среди этого собрания водворилась такая тишина, что можно было бы услышать звук от падения брошенной на землю иглы, Симпатия поклонилась всем изящным и полным достоинства поклоном и сказала халифу чарующим голосом:

— О эмир правоверных, приказывай! Я готова отвечать на все вопросы, которые пожелают задать мне мудрые и почтенные ученые, чтецы Корана, законоведы, врачи, зодчие, астрономы, геометры, словесники, философы и поэты.

Тогда халиф Гарун аль-Рашид, сидя на своем престоле, обратился ко всем и сказал:

— Я призвал вас сюда для того, чтобы вы испытали познания этой отроковицы во всей их глубине и во всем разнообразии и чтобы вы в полной мере подтвердили и свою ученость, и ее.

И все ученые отвечали, преклонившись до земли и приложив руки к глазам и ко лбу:

— Слушаем и повинуемся Аллаху и тебе, эмир правоверных!

При этих словах отроковица Симпатия оставалась несколько минут с опущенной головой и в размышлении; потом, подняв голову, она сказала:

— О вы все, учители мои, кто из вас всего более сведущ в Коране и заветах пророка (да будет мир и молитва над ним!)?

Тогда один из ученых поднялся (причем все указывали на него пальцем) и сказал:

— Я этот человек.

Она же сказала ему:

— Спрашивай меня как хочешь по своему предмету.

И ученый — толкователь Корана — спросил: