Тысяча и одна ночь. В 12 томах

Сердце мое несется к ней со всей возможной быстротою,
но она лишь смеется над пламенем его.
Глаза мои плачут и внутренности мои сгорают от желания,
но она лишь улыбается в ответ.
И если я напомню ей ее же обещание, она мне отвечает:
«День стирает данные ночью слова».

Последним выступил Абу Нувас и сказал:

О, как была она прекрасна в вечер тот в своем смущении!
И сколько было прелести в ее сопротивлении!
Опьяненный ночной ветерок тихо покачивал
стебель ее стана.
И склонилось невольно все тело ее,
на котором ярко рдели маленькие гранаты грудей ее…
Нежными играми, смелыми ласками руки мои откинули
окутывающее ее покрывало, и с плеч ее — о нежная
округлость жемчужины! — туника в тот миг соскользнула.
И она предстала предо мною почти нагая, в своей
наполовину спустившейся одежде подобная цветку,
колеблющемуся над своею чашечкой.
Тогда, видя, что ночь опускает над нами покрывало сумрака,
я решился быть смелее, и я сказал ей:
— Увенчание желаний!
Но она мне ответила:
— Отложим до завтра.
И на следующий день я пришел к ней и сказал:
— Обещание твое!
Но она уклонилась, смеясь, и ответила:
— День стирает данные ночью слова.

Выслушав эти различные импровизации, аль-Рашид велел дать крупное денежное вознаграждение каждому из поэтов, за исключением Абу Нуваса, которого приказал немедленно казнить, воскликнув:

— Клянусь Аллахом! Ты был в соглашении с девушкой! Иначе как бы мог ты так превосходно описать сцену, где присутствовал я один?

Абу Нувас засмеялся и ответил:

— Господин наш халиф забывает, что истинный поэт умеет угадывать то, что от него скрывают, по тому немногому, что ему говорят! И к тому же пророк (да пребудет над ним мир и молитва!) прекрасно нас изобразил, когда, сказал о нас: «Поэты следуют всеми путями как безумные. Лишь вдохновение их руководит ими да шайтан. И они рассказывают и говорят о том, чего не совершили сами».

Аль-Рашид, выслушав эти слова, не пожелал углубляться в эту тайну и, простив Абу Нуваса, дал ему вдвое больше денег, чем получили два другие поэта.

Когда царь Шахрияр выслушал этот рассказ, он воскликнул:

— Нет, клянусь Аллахом, я бы не простил этого Абу Нуваса, и я бы углубился в эту тайну и велел бы отрубить голову этому негодяю! Я не хочу больше, слышишь ли ты, Шахерезада, чтоб ты рассказывала мне еще об этой гадине, которая не почитала ни халифов, ни законы!

И Шахерезада сказала:

— Тогда, о царь благословенный, я расскажу тебе, что случилось с ослом.

ОСЕЛ

Однажды один добрый человек из числа тех людей, которые так часто остаются в дураках по милости других, шел по базару, ведя за собой своего осла на простой веревке, служившей ему недоуздком. Но вот заметил его один весьма опытный мошенник и решил украсть у него осла. Он сообщил свой план одному из своих товарищей, и тот спросил его:

— Но как же сделаешь ты, чтобы не обратить на себя внимания этого человека?

Он ответил:

— Следуй за мной, и ты увидишь.

На этом месте своего повествования Шахерезада увидела, что наступает утро, и с присущей ей скромностью умолкла.

А когда наступила

ТРИСТА ВОСЬМИДЕСЯТАЯ НОЧЬ,

она сказала:

Увидишь, если последуешь за мной.

Затем он приблизился к тому человеку сзади и, осторожно сняв недоуздок с осла, надел его на себя, не обратив внимания хозяина осла на эту перемену, и пошел за ним как вьючное животное, в то время как товарищ его удалялся вместе с выпущенным на волю ослом.

Когда мошенник убедился, что осел уже далеко, то внезапно остановился на месте, а человек, не оборачиваясь, попытался заставить его идти, дергая за веревку. Но, чувствуя сопротивление, человек обернулся, чтобы выбранить осла, но вместо него увидел жулика с недоуздком на голове, с самым смиренным видом и с полными мольбы глазами. Он был до того поражен, что оцепенел на месте перед мошенником, и только спустя некоторое время смог наконец выговорить несколько слов и спросить:

— Кто ты?

Мошенник со слезами в голосе воскликнул: