Тысяча и одна ночь. В 12 томах

Когда несчастный Абул Госсейн услышал эти слова, он повернул обратно и побежал так, что только пятки засверкали. И говорил он себе: «Ну вот, теперь ведут и летосчисление с той несчастной ночи. И будут передавать об этом во веки веков, пока цветы будут появляться на пальмах».

И бежал он и путешествовал до тех пор, пока не прибыл в страну Индию. И вел он горькую жизнь на чужбине до самой смерти. Да сжалится над ним и да помилует его Аллах!

Потом Шахерезада в ту же ночь рассказала следующее:

ДВА ШУТНИКА

Рассказывали мне также, о благословенный царь, что в былое время в городе Дамаске, в Сирии, жил человек, славившийся своими веселыми проделками, шутками и грубостями, а другой, пользовавшийся известностью по причине таких же качеств, жил в Каире. Дамасский шутник, много слышавший о каирском, очень желал с ним познакомиться, тем более что обычные клиенты его беспрестанно говорили ему: «Нет уж, без сомнения, египтянин гораздо хитрее тебя, умнее, способнее и забавнее. С ним веселее, чем с тобой. Впрочем, если не веришь нам, тебе стоит только поехать в Каир посмотреть на него, и ты сам убедишься, что он лучше тебя».

И так они старались, что человек сказал себе: «О Аллах! Вижу, что мне остается только ехать в Каир и собственными глазами проверить то, что говорят об этом человеке».

И собрался он, покинул свой родной город Дамаск и отправился в Каир, куда волею Аллаха и прибыл в добром здравии. И тотчас же осведомился он о местожительстве соперника и посетил его. И он был принят со всяким вниманием, широким гостеприимством, почетом и угощением после первых самых сердечных приветствий. Потом оба стали рассказывать друг другу о важных делах на белом свете и провели всю ночь в приятных разговорах.

На другой же день человек из Дамаска сказал человеку из Каира: — Клянусь Аллахом, о товарищ, я приехал из Дамаска в Каир только для того, чтобы собственными глазами посмотреть на веселые проделки и шутки, которыми ты беспрестанно смешишь город. И хотел бы я возвратиться на родину, научившись от тебя многому. Не хочешь ли показать мне свое искусство?

Тот сказал:

— Клянусь Аллахом, о товарищ, те, кто говорили обо мне, обманывали тебя! Я-то?! Да я едва умею отличить левую руку от правой! Чему же буду я учить такого благородного жителя Дамаска, как ты?! Но так как я по долгу гостеприимства обязан показать тебе все, что есть хорошего в нашем городе, то пойдем погуляем.

И вышли они вместе, и повел он его прежде всего к мечети Аль-Азхар для того, чтобы он мог рассказать жителям Дамаска о чудесах науки и образованности. По дороге, проходя по цветочному рынку, он составил себе букет из цветов и ароматических трав — гвоздик, роз, майорана, жасмина, мяты и базилика. И пришли они в мечеть и вошли во двор. И, входя, они увидели перед фонтаном для омовений присевших на корточки людей, которые справляли свои насущные потребности. И человек из Каира сказал человеку из Дамаска:

— Ну, товарищ, если бы тебе предстояло сыграть шутку над этими людьми, сидящими на корточках, как ты бы взялся за это дело?

На этом месте своего рассказа Шахерезада заметила, что наступает утро, и скромно умолкла.

А когда наступила

ШЕСТЬСОТ ВОСЕМНАДЦАТАЯ НОЧЬ[5],

она сказала:

А если бы тебе, товарищ, предстояло сыграть шутку над этими людьми, сидящими на корточках, как ты бы взялся за это дело?

Тот ответил:

— Нет ничего проще! Я бы прошелся позади них с метлой из колючки и как будто нечаянно исколол бы им зады! Человек же из Каира сказал:

— Эта шутка, товарищ, несколько тяжеловесна и груба. Право, неделикатно так шутить! Я же вот бы что сделал. — И, сказав это, он с любезным и предупредительным видом подошел к людям, сидевшим на корточках и каждому по очереди предложил пучок цветов, говоря: — Не позволишь ли предложить тебе, о господин мой?

И каждый отвечал ему в крайнем смущении и бешенстве:

— Да разорит Аллах дом твой, о сын сводника! Да разве мы на пиру сидим?!

А все собравшиеся во дворе мечети при виде негодующих лиц тех людей покатывались со смеху.

Поэтому, когда человек из Дамаска увидел это собственными глазами, он обратился к человеку из Каира и сказал ему:

— Клянусь Аллахом, ты победил меня, о шейх шутников! И справедлива пословица: «Хитер и тонок, как египтянин, он и в игольное ушко пролезет».

В ту же ночь Шахерезада рассказала следующее:

ЖЕНСКАЯ ХИТРОСТЬ

Слышала я, о благословенный царь, что в городе из городов одна женщина высокого звания, муж которой часто отлучался, совершая долгие и короткие путешествия, в конце концов не выдержала мучений и выбрала себе в качестве успокоительного бальзама юношу, подобного которому не было среди всех юношей того времени. И полюбили они друг друга до чрезвычайности; и удовлетворяли друг друга со всей радостью и в спокойствии, вставая, чтобы насыщаться, и насыщаясь, чтобы возлежать на ложе, и возлежа, чтобы совокупляться. И жили они так, наслаждаясь, долгое время.