Тысяча лет Русского Афона. Духовный подвиг русского монашества

Братия Свято-Ильинского скита в апреле 1917 г. через русского командира отряда передала 8 тысяч драхм в Салоники для закупки провианта, а в июне попросила у командира письменное разрешение на ловлю рыбы ночью со скитского катера. Однако братия скита не решилась предъявить Пантократору требование о постройке на побережье своей арсаны, хотя очень нуждалась в ней. После того как русско-французский отряд покинул Святую Гору, «положение русского на Афон монашества… сильно ухудшилось… Все то немногое, что было сделано в пользу русского монашества, — все подверглось извращенной критике…»[276].

Пребывание союзного отряда на Афоне продолжалось всего полгода. 21 июня произошла смена его французской части из 100 человек, прибыл и новый командир — капитан Барно, который на следующий день нанес визит в Руссик, где был встречен и провожен колокольным звоном. Предполагалось, что отряд останется до конца войны. Однако уже 29 июня была неожиданно получена радиотелеграмма командования союзных войск с приказом русско-французскому отряду оставить Афон (солдаты понадобилась в Афинах для поддержки сторонника Антанты — премьер-министра Е. Венизелоса в его конфликте с выступавшим за союз с Германией королем).

Все российские солдаты из различных монастырей были собраны в Руссике, где 30 июня состоялось теплое прощание. Игумен Мисаил отслужил напутственный молебен в соборе св. Пантелеймона, затем отъезжающим воинам было провозглашено многолетие, офицерам вручили в подарок книги. Провожать соотечественников приехали игумены Свято-Ильинского и Свято-Андреевского скитов, а также представители Братства русских келий (Протат никого не прислал для проводов). Как отмечалось в летописи монастыря, «при прощании некоторые солдаты и иноки плакали». Погружались воины на корабль под звон колоколов. 2 июля уехали из Дафны и французские солдаты (правда, в дальнейшем их небольшие отряды в рамках французской лесной комиссии находились на Афоне до января 1919 г.)[277].

^{Собор св. вмч. Пантелеймона Свято-Пантелеимоновского монастыря}

С начала июня 1917 г. немецкие подводные лодки стали топить не только корабли союзных войск, но и греческие парусники. В результате 16 августа было потоплено и парусное судно Руссика, которое плыло из метоха Каламария в монастырь с 2,5 тонн пшеницы. Под угрозой расстрела из орудий монахам пришлось оставить судно, на борт которого высадились немцы, забрали все ценные вещи, зетам заложили взрывчатку и взорвали его. К счастью, до монастыря было недалеко и команда во главе с капитаном о. Лазарем (которой тайком от немцев вынес кассу — 20 тысяч рублей) смогла на лодках добраться до берега. В этот день были потоплено и несколько судов других монастырей. Так, Руссик лишился большого количества зерна и единственного парусника, доставлявшего грузы с метохов и из Салоник. Правда, еще оставался небольшой пароход, который 2 октября помог пристать к пристани монастыря зафрактованному греческому паруснику с новой партией пшеницы из Каламарии. Для защиты от подводных лодок их некоторое время сопровождал английский миноносец[278].

К другим неприятностям добавился опустошительный пожар в Салониках 5–19 августа 1917 г., приведший к резкому увеличению и без того высоких цен на продукты (от него сильно пострадало и Солунское подворье Руссика). При этом в 1917 г. Временное правительством под председательством А. Ф. Керенского окончательно отменило традиционную ежегодную денежную субсидию Свято-Пантелеимоновскому монастырю. В конце сентября русские святогорцы просили у правительства ссуду в 600 тысяч драхм, но из-за Октябрьской революции этот вопрос не был решен. У многих обителей сохранились российские процентные бумаги, однако они полностью обесценились, пропали и монастырские капиталы в России[279].