Тысяча окон и один журавль

А отец не стреляет потому, что уже понял: никакой это не фашист, это ползёт санитарка. Она всегда выносит раненых с поля боя.

Когда санитарка подползла уже совсем близко, я узнал её: это же наша Маруся! Храбрая и добрая Маруся, она не побоялась смерти, знает, что её помощь очень нужна.

«Много раненых?» — спрашивает Маруся.

«Только один, — отвечает ей мой отец. — Выноси его поскорее отсюда, он потерял много крови».

Отец всё стреляет и стреляет, фашисты драпают, а я помогаю санитарке Марусе наскоро перевязать Рустему раны.

«Жив! Сердце бьётся! — обрадовалась Маруся. — Помоги мне взвалить его на плечи!»

Я помогаю Марусе, и она тихо, как тень, выносит Рустема с поля боя туда, где его обязательно вылечат.

А мы с отцом уже не просто отстреливаемся, мы идём в наступление! А фашисты всё убегают и с перепугу даже кричат: «Гитлер капут!»

«Всем вам капут!» — закричал отец и застрочил им вдогонку. А потом отец снимает с головы пилотку с красной звёздочкой и склоняет голову перед погибшими. И солнце, которое как раз взошло, играет на его золотых волосах.

«Ты мой Золотой богатырь! — с гордостью говорю я. — Ты их победил!»

«Все мы вместе победили, — отвечает мне отец. — И солдаты, которые здесь полегли, и муж тёти Марины, погибший славной смертью. Мёртвые тоже побеждают».

«И Маруся, — добавляю я. — И Рустем».

«Да, — соглашается отец, — и наша Маруся, и герой Рустем».

Рустем, который теперь будет жить.

За мной приезжает бабушка

Незаметно пробежало лето. Было ещё солнечно и тепло, но на деревьях уже начали появляться жёлтые листья. А это значит, что скоро в школу.

— Ничего, — утешал я отца и Марусю, — я буду приезжать на Весёлый после школы и помогать вам.

— А уроки! — качал головой отец.

— Уроки буду учить вечером вместе с тобой. Ты ведь тоже готовишься в институт. Вот вместе и будем.

— Нет, Ярослав, так не годится, — решительно сказал отец. — Я взрослый, я могу и ночью над книжками посидеть, а ты — нет.

И вот — новость! Сегодня к нам приехала из Богуслава бабушка, чтобы взять меня на зиму к себе. Я спорил, я не хотел — боялся, что без меня отец с Марусей не управятся с Последним Могиканом — ведь нам до сих пор не дали новый экскаватор. Наверно, без меня его всё-таки спишут на металлолом, и я никогда его больше не увижу. Хоть и здорово пришлось нам помучиться с Могиканом, а всё же я полюбил старичка. И толстый мастер участка, и молодой, в очках, прораб, и особенно главный механик СМУ Иван Иванович — все говорят, что Могикан работает до сих пор только потому, что у моего отца золотые руки. Так-то оно так, в первую очередь — потому, но ведь и мы с Марусей присматриваем за Могиканом, да ещё как! А без меня Марусе будет трудно, она же всё-таки не мужчина…

— Не поеду! — артачился я. — Да ещё на целую зиму! Раньше ведь не ездил…

— Раньше ты ходил в детсад, а теперь уже школьник!

— И в прошлом году я был школьник!

— В прошлом году за тобой смотрела тётя Марина, а теперь она болеет.

Что поделаешь, если отец решил — не отступится, у него твёрдый характер.

Все говорят, что моя бабушка похожа на отца, а мне кажется — ничуть. У бабушки волосы совсем седые и лицо в морщинах, а у отца разве такое! И руки у неё сухие, морщинистые, а у отца — ого! У него руки прямо-таки железные. Уж если кто и похож на отца, так это я. И походка у нас одинаковая, и характер. Ясное дело — я больше похож на него!

— Поедем, мой родненький, поедем, мой золотой, — уговаривает меня бабушка.

Ну вот, сами видите! Была б она похожа на отца, хлопнула бы меня по плечу и сказала:

«Ярослав, ты поедешь со мной, и точка!»

Ещё и брови нахмурила бы. А она гладит меня по голове, будто я маленький, и всё приговаривает:

— Не упрямься, Славик, дитя моё. В Богуславе хорошая школа, и я буду за тобой присматривать. Мне ведь одной тоскливо жить, а вместе нам будет веселее.

— Ага, веселее… А если я не хочу!

Тут и Анна Павловна стала меня уговаривать, и дедушка и бабушка Панчишины, даже тётя Марина. Одна только Раиса Демидовна кричала на всю квартиру:

— Так я и думала! Так я и знала! Вы только подумайте, что затеял этот рыжий, хочет избавиться от ребёнка. Мешает ему сирота, как кость в горле!

Ну тут уж я взорвался и со злостью крикнул Раисе Демидовне:

— Никому я не мешаю, это вы всем мешаете! И к бабушке я обязательно поеду, потому что сам хочу. Вот вам! И никакой я не сирота, сами вы — сирота!

Раиса Демидовна завопила ещё громче, но её уже никто не слушал.

Мы стали собираться. Наша Маруся принесла мне подарок — новенький скрипучий портфель. А отец рассказал мне про Богуслав. Там протекает быстрая река Рось, а на берегу её — такие огромные камни, каких я никогда не видел. Когда отец был такой, как я, он любил прыгать с них в воду. Я, наверное, ещё успею покупаться в этом году, если сентябрь будет тёплый, плавать я умею. И ещё, в Богуславе так много яблок и груш — как нигде! Там такие груши, что бабушка варит из них повидло без сахара.

— А когда закончишь второй класс на «отлично» — вернёшься домой, и мы вместе с тобой будем кончать рыть котлованы на Весёлом, — добавил отец.