Тысяча осеней Якоба де Зута

Они вернулись на тропу и начинают восхождение.

Удзаэмон замечает странную слабость в ногах; они словно бы подгибаются. «Переволновался, – думает он, – чему удивляться».

Но вскоре земля под ногами начинает качаться, будто морская зыбь.

«Тяжелые были два дня. – Он старается выровнять дыхание. – Худшее позади».

За воротами тории земля становится ровнее. Впереди вырастают стены монастыря.

За высокими стенами горбятся кровли. В щель между створками ворот просачивается слабый свет.

Удзаэмону слышится клавесин доктора Маринуса. «Невозможно», – думает он.

Его щека прижимается к подернутым инеем палым листьям, нежным, как грудь женщины.

* * *

Поначалу чувствительность возвращается к крыльям носа, затем распространяется дальше. Пробуждается сознание, но тело не в силах пошевелиться. Вопросы и догадки теснятся, как посетители у койки больного. «Ты снова упал в обморок», – говорит один. «Ты – в монастыре на горе Сирануи», – добавляет другой, а потом все начинают говорить разом: «Тебя чем-то опоили?»; «Ты сидишь на холодом земляном полу»; «Да, тебя точно опоили; фляжка Тануки?»; «У тебя запястья связаны позади столба, и ноги связаны тоже»; «Кто-то из наемников предал Сюдзаи?»

– Теперь он нас услышит, настоятель, – произносит незнакомый голос.

Ноздри Удзаэмона задевает горлышко стеклянной бутылки.

– Благодарю, Судзаку, – произносит другой голос.

Удзаэмон его знает, но не может вспомнить, кому он принадлежит.

Пахнет рисом, сакэ и маринованными овощами. Наверное, здесь кладовка.

«Письма Орито. – За пазухой ощущается пустота. – Их забрали».

В онемевшем мозгу шевелится боль.

– Откройте глаза, Огава-младший, – приказывает Эномото. – Мы не дети.

Удзаэмон подчиняется, и в свете фонаря из темноты выступает лицо властителя Кёги.

– Вы неплохой ученый, – говорит лицо, – но в качестве вора вы просто посмешище.

По углам кладовки маячат три-четыре неясные человеческие фигуры.

– Я пришел, – отвечает Удзаэмон, – за тем, что вам не принадлежит.

– Зачем вы меня вынуждаете облекать в слова очевидное? Монастырь на горе Сирануи для княжества Кёга – все равно что для тела рука или нога. Сестры принадлежат монастырю.

– Она не имущество своей мачехи, чтобы ее продавать, и не вам ее покупать.

– Сестра Аибагава с радостью служит Богине. Она не хочет никуда уезжать.

– Пусть сама скажет мне об этом.

– Нет. Некоторые привычки ума, оставшиеся от прошлой жизни, необходимо… – Эномото делает вид, что ищет подходящее слово, – выжигать. Шрамы уже зарубцевались, но только легкомысленный настоятель позволил бы трепетному бывшему возлюбленному их бередить.

«Остальные, – думает Удзаэмон. – Что с Сюдзаи и остальными?»

– Сюдзаи жив-здоров, – говорит Эномото. – Подкрепляется супом в кухне, как и остальные десять моих людей. Ваша затея доставила им немало хлопот.

Удзаэмон отказывается верить. «Я знаю Сюдзаи десять лет».

– Он и в самом деле верный друг. – Эномото сдерживает улыбку. – Только не ваш.

«Вранье, – упорствует Удзаэмон. – Вранье! Ключик, чтобы взломать замок моего мозга».

– Зачем мне лгать?

Полночно-синий муаровый шелк взметнулся волной – Эномото пересаживается ближе.

– Нет, поучительная история Огавы Удзаэмона повествует о человеке, который не умел довольствоваться тем, что имеет. Его приняли в некогда влиятельную семью. Благодаря своему таланту он поднялся до высокого ранга, его уважали коллеги по Академии Сирандо, у него было хорошее жалованье, прелестная жена и завидные возможности по части торговли с голландцами. Чего же больше? Огава Удзаэмон хотел больше! Он заразился той болезнью, что в миру зовут Истинной Любовью. В конце концов она его и сгубила.

Фигуры по углам приходят в движение.

«Не буду молить о пощаде, – клянется Удзаэмон, – но я должен узнать, как и почему».

– Сколько вы заплатили Сюдзаи за предательство?

– Ну что вы! Милость властителя Кёги стóит больше, чем награда за голову беглеца.

– На заставе умер молодой человек, стражник…

– Шпион на службе у даймё княжества Сага. Ваше приключение предоставило нам удобный способ избавиться от него.

– Зачем было тащить меня на гору Сирануи?

– Убийство в Нагасаки может вызвать много ненужных вопросов, и к тому же так поэтично умереть, лишь чуть-чуть не добравшись до своей возлюбленной. Невозможно было устоять!

– Позвольте мне увидеться с ней. – В мозгу Удзаэмона жужжит целый рой ос. – Или я вернусь с того света и убью вас.

– Как отрадно – предсмертное проклятие от ученого из Академии Сирандо! Увы, у меня столько эмпирических доказательств, что хватило бы Декарту или даже доктору Маринусу, подтверждающих, что предсмертные проклятия не сбываются. За долгие века сотни мужчин, женщин и даже маленьких детей сулили утащить меня за собою в ад. Но как видите, я все еще здесь, гуляю по этой прекрасной Земле.

«Он хочет насладиться моим страхом».

– Так вы верите в безумные догматы своего ордена?