Тысяча поцелуев, которые невозможно забыть

Вообще, эта неделя показала, как много они для меня значили. И пусть Поппи была смыслом всей моей жизни, я понял, что могу найти сочувствие и поддержку везде и повсюду. Я понял, что у меня есть друзья, готовые пойти в огонь и воду. Каждый день в больницу приходила моя мама. Каждый день приходил, как будто не замечая, что я игнорирую его, отец. Мы молча сидели вместе, и он, похоже, ничего не имел против. Казалось, для него имеет значение только то, что он здесь, со мной.

Как быть в такой ситуации, я пока еще не решил.

Джори подняла голову и, поймав мой взгляд, спросила:

— Как она сегодня?

Я встал со стула и сел на краешек кровати. Взял ее руку. Крепко сжал пальцы. Потом осторожно убрал волосы с лица и поцеловал в лоб.

— Набирается сил, — негромко ответил я и, наклонившись к уху, прошептал: — Здесь наши друзья, малышка. Пришли навестить тебя.

В какой-то момент сердце встрепенулось — ее ресницы как будто дрогнули, — но больше это не повторилось, и я решил, что меня, должно быть, подвело воображение. Невозможно передать, как мне хотелось снова увидеть ее. Успокоив себя тем, что ждать осталось не так уж и долго, я немного расслабился.

Ребята уселись на диване у большого окна.

— Врачи сказали, что выводить ее из комы начнут сегодня, — сообщил я. — На это понадобится какое-то время, так что полностью она придет в сознание лишь через пару дней. Говорят, спешка тут не нужна. Они также полагают, что ее иммунная система значительно окрепла. Инфекция побеждена. Поппи готова вернуться к нам. — Я вздохнул и негромко добавил: — И я смогу наконец снова увидеть ее глаза.

— Хорошо, — улыбнулась Джори.

В палате наступило неловкое молчание. Ребята переглядывались, но никто ничего не говорил.

— Что? — спросил я, всматриваясь в их лица, чтобы найти ответ.

Ответила Руби:

— Какой она будет, когда придет в себя?

В животе как будто затянулся узел.

— Слабой, — прошептал я и, повернувшись к Поппи, погладил ее по щеке. — Но главное — она вернется. Пусть даже мне придется носить ее на руках. Я просто хочу видеть ее улыбку. Хочу, чтобы она была со мной, там, где ей хорошо… даже если осталось недолго.

Руби шмыгнула носом и расплакалась. Джори обняла подругу и прижала к себе.

Я сочувственно вздохнул, но счел за должное предупредить.

— Знаю, Руби, ты любишь ее. Но когда Поппи проснется, когда поймет, что все всё знают, веди себя естественно. Ей будет неприятно видеть, что вы расстроены. Для Поппи именно это хуже всего. — Я сжал ее пальцы. — Надо, когда она проснется, сделать так, чтобы ей было хорошо. Нельзя показывать, что мы печалимся.

Руби кивнула, потом спросила:

— Она ведь уже не будет ходить в школу, да?

Я покачал головой.

— Нет. И я тоже. До тех пор пока… — Произнести последние слова не повернулся язык. Я был не готов произнести их. Не готов посмотреть в лицо тому, что стояло за ними.

— Руне, что ты намерен делать в следующем году? — спросил Дикон. — Пойдешь в колледж? А ты уже выбрал что-то? Подал куда-то заявление? — Он сложил руки. — Знаешь, мне за тебя тревожно. Мы все уходим. А ты о своих планах ни слова не сказал. Нет, серьезно…

— Так далеко я не загадываю. Моя жизнь — здесь и сейчас, этот миг, настоящее. Все остальное — потом. Сейчас самое главное — Поппи. Она всегда была для меня главным. А что там будет через год, чем я стану заниматься — на это мне, сказать по правде, наплевать.

В палате опять стало тихо. По лицу Дикона было видно, что он хочет сказать что-то еще, но не решается.

— Она пойдет на школьный бал?

Джори с грустью посмотрела на свою лучшую подругу, и у меня от этого взгляда заныло сердце.

— Не знаю. Она хотела. Очень хотела. Но до бала еще шесть недель. Врачи не говорят ничего определенного. — Я пожал плечами и посмотрел на Джори. — Это было одним из ее последних желаний — попасть на школьный бал. Это все, о чем она просит. Ничего особенного, ничего грандиозного… только вот это. И чтобы я был с ней.

Джори и Руби расплакались, но я не позволил себе сломаться. Я лишь молча отсчитывал часы до ее возвращения. Представлял тот миг, когда снова увижу ее улыбку. Когда она снова взглянет на меня. Сожмет мою руку.

Посидев час или чуть больше, ребята поднялись. Джадсон положил какие-то бумаги на прикроватную тумбочку, которую я использовал в качестве письменного стола.

— Здесь математика и география. Все задания учителя написали. И сроки сдачи проставили.

Я тоже встал. Попрощался со всеми. Поблагодарил за то, что пришли. А проводив, сел за стол — поработать с домашним заданием. Закончив, я взял фотоаппарат, с которым не расставался в последние недели и который успел стать частью меня самого, и вышел из палаты.

Я провел на улице несколько часов, время от времени заглядывая в палату и проверяя, все ли в порядке. Позднее, ближе к вечеру, в палате собралась вся семья Поппи, а следом за ними появилась и медицинская бригада. Я поднялся со стула и потер усталые глаза. Врачи пришли, чтобы вывести Поппи из состояния искусственной комы.