Тысяча свадебных платьев

И тем не менее солдаты их пишут – а некоторые и каждый день, – всячески приукрашивая грязную, жестокую, кровавую молотилку войны ложными оптимистичными заверениями, сдабривая разными мелкими новостями и сплетнями. Их письма – это надежда, которую они шлют домой, тоненькая ниточка, связывающая солдат с теми, кто ждет их на дальних берегах. Матерям, женам, возлюбленным – всем, кто томится в страшном аду неизвестности. Долгие недели без единой весточки. Вознося молитвы, так и остающиеся без ответа. Все время ожидая писем, что так и не доходят до адресата.

Исправно доходят разве что телеграммы-похоронки.

Глава 16 Рори

23 июня 1985 года.

Бостон

Рори поморщилась, собирая свои кудри в тугой хвост. После многих бессонных ночей выглядела она как во время экзаменационной сессии: бледная, осунувшаяся, с ввалившимися глазами.

Прошло три дня после ее встречи с Солин, и она все не могла избавиться от ощущения, что их случайное знакомство задумано свыше как своего рода тревожный звоночек, как напоминание о том, что реальная жизнь редко разворачивается так, как это описано в романах, что герои не бывают непобедимыми и влюбленные редко когда счастливо едут в финале вдвоем навстречу рдеющему закату. Что разбитые сердца так и остаются разбитыми.

Она взглянула на часы, вновь посмотрела на свое лицо в зеркале. Жаль, что она не встала пораньше, чтобы хотя бы подсушить волосы феном. Или – еще лучше – позвонить матери и сказать, что у нее что-либо стряслось и она не сможет приехать на бранч. Но теперь отказываться было уже поздно. «Вдова» уже точно остывала во льду, а сама Рори безнадежно опаздывала. Опять.

Когда Рори, опустившись на четвереньки, принялась шарить под кроватью в поисках левой туфли, в квартиру неожиданно позвонили. Она направилась к двери, ожидая увидеть за ней какую-нибудь девочку с косичками, продающую скаутское печенье, или парочку прилично одетых молодых людей, раздающих религиозные брошюры. Но увидела в холле Солин Руссель, держащую в руках белую, перевязанную бечевкой коробочку для пирожных со знакомым черно-белым логотипом «Сладких поцелуев».

– Bonjour, – весело сказала ей Солин. – Надеюсь, вы не завтракали?

Рори открыла было рот, но ничего не смогла сказать в ответ. Пожалуй, она не сильнее была бы огорошена, если б, открыв дверь, обнаружила там принцессу Диану.

– Что привело вас сюда? – изумленно спросила Рори.

– Теперь ваша очередь.

– Моя очередь – чего?

– Поведать мне свою историю. Я вам свою рассказала, так что теперь ваша очередь рассказать о своей.

– У меня нет никакой истории.

– Так ли? – изогнула бровь Солин.

Рори почувствовала, как под пристальным взором гостьи ее щеки начинают рдеть. Что-то тревожное, будоражащее было в этих темно-шоколадных глазах, в этом странном сочетании сердечной теплоты и непреклонности, от которого Рори мучительно ощущала собственную уязвимость.

– Как вы узнали, где меня найти?

– Мсье Баллантайн был столь любезен, что дал мне ваш домашний адрес. – Солин улыбнулась, отчего в уголках ее глаз проступили тонкие морщинки. – Вот видите? Я тоже умею добиться от него того, что мне нужно.

– Но… зачем?

Взгляд Солин смягчился.

– Когда мы с вами виделись в прошлый раз, chérie, вы покинули мой дом в слезах. Я не знаю, отчего это случилось, и хотела бы это понять.

Рори едва подавила вздох. Сказать, что она вспоминала о том с содроганием, было бы, наверное, все равно что не сказать ничего.

– Мне ужасно жаль, что так получилось. Просто у меня сейчас вся жизнь словно перевернулась вверх дном, и в тот момент как-то вдруг разом все нахлынуло. Я очень виновата, что так внезапно сбежала от вас, не поблагодарив и даже как следует не попрощавшись. Это было невежливо с моей стороны.

– Ничего страшного не случилось. Но я приехала вовсе не для того, чтобы услышать ваши извинения. Я приехала узнать, все ли у вас в порядке. В последние дни эти мысли просто не давали мне покоя, а потом я вдруг сообразила, что зря томлюсь в неведении. Что я могу просто доехать до вас и собственными глазами убедиться, что с вами все хорошо.

Рори опустила взгляд, крайне смущенная тем, что эта женщина, слывущая нелюдимой затворницей, почувствовала вдруг потребность тащиться к ней через весь город, чтобы ее проведать.

– Вам не было нужды ехать в такую даль. Правда. Со мной все хорошо.

– Не стоит передо мною притворяться, Рори. Грустить – это нормально.

Рори медленно подняла голову. Эти слова, так не похожие на привычный благонамеренный стоицизм ее матушки, как будто что-то открыли у нее в груди – словно внезапно распахнули давным-давно запертую дверь.

– У вас есть кофе? – спросила Солин, когда молчание невыносимо затянулось.

– Кофе?

– Я привезла нам завтрак. Pain au chocolat и chausson aux pommes. Круассаны с шоколадом и с яблоком.

Рори продолжала оторопело глядеть на нее.

– Да, у меня есть кофе.