Тысячеликий демон

Внезапно дорогу им преградил мужчина, низкий ростом, нагой по пояс, мускулистый, плечистый. На лице, с широкими скулами и плоским носом, недоброжелательно глядел единственный, глубоко посаженный глаз с жутковатым черным зрачком. Другой глаз отсутствовал – на его месте красовалась ужасающая огромная дыра; почерневшая и засохшая кожа со множеством мелких, узловатых морщин покрывала края глазного яблока. В руках этот странный человек держал кинжал.

Одноглазый оскалился, показав ряд кривых, гнилых зубов, вскинул руку с кинжалом и обвел ею всю семерку, после чего поднёс оружие к собственному горлу и провел по ней острием. Выступила кровь.

– Вы умрете! – прорычал он и оглушительно захохотал.

Тумур вынул меч.

– Уйди с дороги, пес! – потребовал он.

На шум вышел другой человек и это был Шайтан – невероятно высокий (более чем на голову выше Тумура), очень сильный – кожаный жакет, накинутый на голое тело, прямо таки лопался в плечах, а шея была толще его же головы. Свирепое лицо будто изваяно из камня, на щеках, с обеих сторон, имелись глубокие зарубцевавшиеся полосы, создававшие впечатление шрамов от когтей зверя. На поясе великана висел меч – длинный и прямой.

Шайтан положил руку на плечо Одноглазого.

– Уйди, – грубо сказал он и бесцеремонно оттолкнул его.

От этого толчка Одноглазый чуть не упал, но удержался на ногах и отошел подальше, по прежнему прожигая Тумура со спутниками яростным взглядом.

Шайтан снял меч, воткнул его перед собой в землю и сложил ладони на навершии эфеса. Окинул всех долгим, изучающим взглядом.

Потянулись томительные минуты. Урдус часто заморгал и его толстые губы задрожали. Ашант даже позавидовал ему, сам он ничего, кроме раздражения, не чувствовал.

Наконец Шайтан спокойно взял меч, сошел с дороги, и указал оружием вперед:

– Прошу вас, – сказал он. – Не держите зла на Хаваша, он безумен.

Двор Тумура был обнесен изгородью, на которой висели овчинные тулупы, седла, остроконечные шапки с меховой оторочкой и прочая разность. В углу двора стояла повозка без верха, на одной из дуг болталась связка сушеных рыб; два пса, бегая вдоль изгороди, сердито поглядывали на собравшихся тут людей и тявкали, прячась под телегой.

Старейшины собрались в беседке, изготовленной в юности Тумуром, – четырехскатная крыша опиралась на брусья, изукрашенные корявой мальчишеской резьбой, под ней находились лавки.

Аксакалы, Урдус и все остальные выпили преподнесенный рабом кумыс, пожелали здоровья друг другу и начали беседу. Первым делом Урдус рассказал о происшествии с Шайтаном. Едва он договорил, старейшины разразились бранью.

– Мерген обнаглел до того, что в открытую угрожает нам расправой! – возмущался Ягай, маленький старичок с крысиным лицом.

– Вот увидите, он убьет нас всех, – говорил Миху со свойственной ему прямолинейностью. – И попляшет на нашей могиле.

– Что будет с адрагами? – задумчиво вопрошал дряхлый трясущийся Хардар, поддерживаемый правнуком, сидевшим рядом и вытиравшим платком его слюнявый рот. – Ведь Мерген угробит наш народ. Понастроит дворцов и мы превратимся в изнеженных солнцем недоумков, подобно деханам.

– И тогда дженчи легко нас покорят, перебьют или превратят в рабов, – улыбаясь во весь рот, так, как будто это была веселая мысль, подытожил потный толстяк Очирбат.

Между тем Урдус, не обращая внимания на разговоры стариков, продолжал рассуждать:

– Что же делали у Талгата воины Мергена? И я думаю, что знаю ответ!

– И что они там делали? – не поднимая глаз и отрешенно постукивая клюкой по земле, спросил седовласый благообразный Манас.

– Мерген мой старый враг, думаю, вы все об этом знаете. А старый враг это все равно, что жена – во-первых, ты знаешь его как свои пять пальцев, во-вторых, он постоянно досаждает тебе и всячески портит твою жизнь.

– Ты такого плохого мнения о своей Сарнай? – насмешливо поинтересовался Берюк.

– Не трогай Сарнай, она великая женщина.

– Значит она ещё хуже Мергена, – пробурчал себе под нос Берюк.

Тумур услышал его и усмехнулся.

– Так вот, – увлеченно продолжал Урдус. – Лет пять назад Мерген поссорился с одним крупным землевладельцем со своего улуса, уж не помню его имени… Знаете что он сделал?

– Что? – спросили у него.

– Так как вопрос был спорный, Мерген созвал совет. Пригласил на него старейшин, самого землевладельца с его слугами, домочадцами, разговаривал с ними вежливо, достойно… А его дружина, тем временем, пряталась неподалёку, и когда пришло время, воины взошли на холм и вырезали всю семью землевладельца. Скажу ещё! Пару лет назад был примерно такой же случай – там его головорезы отправили к праотцам целый аул!

– Ты хочешь сказать… – сурово начал Миху, но Урдус прервал его:

– Это я и хочу сказать! Мерген так и сделает, вот увидите. Отрядит для этой цели человек триста…

– Тогда мы выстроим позади них своих людей, – вставил Тумур.

– Ты же не думаешь, – заметил Урдус, поглядев на военачальника с прищуром, – что воины Мергена будут кружить вокруг Белеса с обнаженными мечами, ожидая, когда свистнет их хозяин?