У Элли опять неприятности

Я посмотрела на себя в зеркало. Чистая правда! Ты и вправду прекрасней всех на свете, Белоснежка! Я уже немного похудела. Некоторые из моих туалетов стали сидеть лучше, а другие, которые и так сидели неплохо, теперь выглядели на мне как платья для беременных. Я подстриглась покороче, чтобы волосы не мешали во время бега, и кожа почему-то тоже выглядела лучше. Может, это из-за отсутствия печенек в шоколаде? Я старалась не приближаться к той части супермаркета, где они водились, когда закупала продукты на неделю, и заодно избегала столкновения с «Кит-Кат», «Пикниками» и всеми прочими шоколадками.

— Ты должна пойти и купить себе новую одежду, мам, — великодушно посоветовала Люси.

— На какие шиши? — грустно улыбнулась я.

— Ну, ты же сейчас ничего не тратишь на бензин, правда? — нашлась она.

Я села и подсчитала, сколько я потратила бы за три недели, если бы мне пришлось ездить на машине на работу и обратно (первые три недели я не считала, потому что я покупала бензин, чтобы добраться до Корнуолла), прибавила к этому стоимость печенья в шоколаде, пончиков, хрустиков, орешков с изюмом, яблочных пирожков и шоколадных рулетиков и с удивлением получила что-то около пятидесяти фунтов.

Я была так потрясена, что пересчитывала четырежды, но сумма получалась только крупнее. Потом я потратила еще десять минут (не больше) на размышления, не стоит ли мне положить накопленные пятьдесят фунтов в какое-нибудь безопасное место в надежде, что там они каким-то магическим образом превратятся в триста пятьдесят и я смогу вернуть к жизни свою машину. По истечении этих десяти минут с работы вернулась Виктория и спросила:

— Мам, а почему ты все время носишь такую мешковатую одежду?

По-моему, она не совсем поняла, в чем дело, когда я бросилась к ней и крепко поцеловала. Машина подождет. Если я и дальше буду воздерживаться от шоколада и печенья, то через каких-нибудь пять лет у меня будет достаточно денег, чтобы заняться своей колымагой.

Вот как получилось, что во время обеденного перерыва в пятницу я примеряла юбки того размера, который у меня был, пока не началась обычная для среднего возраста прибавка в весе (не говоря уж о дополнительных фунтах, набранных в то время, когда я пыталась избавиться от своих волнений с помощью еды). Я вертелась перед зеркалом и вдруг увидела, что с другого конца примерочной на меня смотрит Лиз.

— Элли! Боже мой, я даже сперва тебя не узнала!

— Привет, Лиз, — ледяным тоном ответила я. Это было только справедливо. В последний раз, когда мы с ней разговаривали, она едва обращала на меня внимание, так была занята болтовней с проклятой Трейси.

— Просто поверить не могу! — возбужденно продолжала она. — Ты выглядишь совершенно потрясающе! Ты что, ездила отдыхать… на ферму?

— Нет. Но одна свинья приезжала повидать меня.

— Что-что?

— Саймон. На прошлой неделе. Притащил цветы…

— А-а. Да. Я слышала об этом.

— Да ну?

Несколько мгновений мы смотрели друг на друга — я в своей старой мешковатой футболке и в кокетливой синей юбочке сорок четвертого размера и Лиз с охапкой блузок, которые она явно уже примерила. А потом, даже не успев как следует понять, что происходит, я вдруг дала волю своей горечи и обиде прямо тут, в примерочной, в окружении массы зеркал и множества полуголых женщин разных возрастов.

— Ты вполне могла бы позвонить мне! Я, конечно, понимаю, что у вас теперь есть восхитительная Трейси, до которой мне как до луны, но лично я возвращаюсь на работу в следующий понедельник, нравится тебе это или нет! Мы столько лет работали вместе, и я думала, мы друзья, Лиз! Хотела бы я знать, неужели люди теперь вообще не понимают, что значит быть верным своим друзьям! И ты, и Мэри! Один-единственный раз вы пришли меня навестить, еще до того, как я уехала в Корнуолл, а когда вернулась, никто ко мне не пришел, как будто я заразная! Ну так вот, спасибо вам большое за вашу чуткость, и ты можешь пойти на работу и сказать им всем, что я считаю их эгоистичными бесчувственными мерзавцами, всех до единого! И надеюсь, с ними никогда не случится ничего подобного, потому что…

Тут мне пришлось перевести дыхание. В примерочной было очень тихо. Люди быстро застегивали молнии и пуговицы, вешали вещи на плечики и уходили. Я расстегнула и сняла синюю юбку.

— А вы с Мэри хуже всех, — тихо добавила я, не глядя на Лиз. — Честно говоря, я от вас такого не ожидала. Я думала, хоть вы будете скучать без меня.

Я собрала свои вещи и, все еще не глядя на бывшую подругу, повернулась, чтобы уйти.

— Стой, — окликнула меня Лиз.

— Почему?

Последовало молчание. Я повернулась и посмотрела на нее. Я была рада, что мне удалось сказать все это и не заплакать. Теперь я могла уйти с достоинством.

— Почему? — спокойно повторила я.

— Потому что ты в одних трусиках, — ответила Лиз.

Мы пошли в кафе. Перерыв на обед уже закончился, но Лиз позвонила Саймону и сказала, что у нее внезапно случился приступ мигрени, так что она никак не может вернуться в офис.