У финишной черты

– Зажигательной малышкой, – довольно подметил Арнольд Уилсон Уайл, – Зельда такая же гениальная самоучка, как Хейфец[2], игравший на свадьбах.

– А я до сих пор не отказался бы взять ее в свое шоу, – проворчал Нефтяной Карман, – У нее талия, как у пчелки. И лучшей танцовщицы не сыскать.

– Тебе придется долго ждать, несмотря на то, что рассказывает наш молодой друг, – подметил Док, сочувствуя Клокеру. – Продолжай, старина.

Клокер начал раскладывать свои листки. Для этого потребовался целиком стол. Пришлось убирать выпивку. Проще всех было Ловкачу Сэму, он поставил свое пиво на пол, так что мог легко до него дотянуться ногой.

– Здесь все, что я получил из разных источников, лично или по почте, – сказал Клокер. – Я обращался в разные места, говорил с врачами и пациентами, здесь у нас, и переписывался с теми лечебницами, куда не мог попасть лично. Я решил свести всю информацию воедино и составил что-то вроде списка фаворитов.

Баттонхол снова потянул Дока за лацкан.

– Это же все ненаучно, я полагаю? – с вызовом спросил он.

– Дурная работа, – согласился Док, терпеливо снося выходки Баттонхола. – Это все было сделано еще полвека назад. Но давайте послушаем человека.

– ВО-ПЕРВЫХ, – начал Клокер, – сумасшедших мужчин всегда больше, чем женщин.

– У женщин по своей природе более устойчивая психика, возможно, потому что у них более стабильный наследственный фактор, – пояснил Док.

– Далее. Шансов чокнуться у интеллектуала гораздо больше, чем у какого-нибудь тупоголового работяги.

– Интеллектуальная деятельность усиливает вероятность конфликта в психике.

– Безумие реже встречается в сельской местности, чем в городах, и практически отсутствует у дикарей. Я имею в виду настоящих дикарей, – Клокер повернулся к Ловкачу Сэму, – а не отдельных уличных коммерсантов.

– Намек понял, – кивнул тот.

– Сложная цивилизация создает основу для психической нестабильности, – возразил Док.

– Когда кататоники выходят из своего состояния, они многого не помнят, а порой, вообще ничего, – продолжал выкладывать Клокер, глядя на свои графики.

Док пьяно мотнул косматой седой головой:

– Защитная амнезия.

– Я видел сотни таких умственных калек. Они постоянно чем-то заняты, как одержимые, все время, даже если от них ничего не требуется, но они не вели себя так раньше, когда были обычными людьми.

– Разумеется. Дело в чрезмерной концентрации психической энергии.

– И они не получают за эту работу ни одного дерьмового цента!..

ДОК отставил наполовину опустошенный стакан.

– Не понял.

– Я же говорю, они работают как лошади, – сказал Клокер. – А между тем, любой, кто чем-то занят, должен быть уверен в том, что его труд будет вознагражден. Не обязательно это должны быть деньги, хотя для Зельды это был единственный вид оплаты, когда она работала. Верно, Арнольд?

– Ну, да, – с удивлением отреагировал Арнольд Уилсон Уайл. – Я как-то не думал о таких вещах. Но Зельда, танцующая по десять-пятнадцать часов в день, и задаром – это не Зельда.

– Если хотите знать, ей нравится ее занятие, – заявил Клокер. – То же самое я наблюдал и у других кататоников. И что они с этого имеют?

Обескураженный Док совсем отодвинул выпивку, будто перед ним встала неразрешимая медицинская загадка.

– Я вообще не понимаю, к чему ты клонишь?

– Насчет других не скажу, но я хорошо знаю Зельду, – снова оживился Арнольд Уилсон Уайл, – Если кто и заслуживает вознаграждения, так это она. И если Клокер говорит, что то же самое с другими, я верю ему на слово. Чего им даром пыжиться, если им не платят?

– Они вполне удовлетворены той эмоциональной разрядкой, которую получают, – пытался втолковать им Док.

– Кто, Зельда? – вспыхнул Клокер. – Если бы ты предложил ей такую сделку, бьюсь об заклад, она бы умерла от смеха.

– Я как-то предлагал ей ведущую роль, – проворчал Нефтяной Карман. – Хотел организовать для нее отдельное шоу, сделал бы всевозможную рекламу. А она мне говорит: чем тратить деньги на всякую ерунду, лучше мне их отдай. Не, Зельда не умеет просчитывать удачные ходы.

Док Хокинс привлек внимание официанта, показав ему пять пальцев, вместо трех, как обычно.

– Давайте не будем препираться. Продолжай, – сказал он Клокеру.

КЛОКЕР снова посмотрел на свои расчеты.

– Я старался ничего не упустить, даже самой мелочи. Это как бег с препятствиями, только я сам был вместо лошади. И я пришел к выводу, что все эти бедолаги главным образом занимаются тем, чем занимались и раньше, зарабатывая себе на жизнь: рисуют картины, продают обувь, проводят лабораторные эксперименты, шьют одежду, танцуют, как Зельда. Часами. Только в воздухе!

– В воздухе? – вмешался Ловкач Сэм. – Летают, что ли?

– Воображаемые действия, – пояснил ему Док. – У них ничего нет в руках. Одни только галлюцинации. Мнимые видения.

– Типа языка глухонемых? – предположил Нефтяной Карман.