У финишной черты

Были и другие конверты со ставками и взносами, например, на «Поющий Лес» на скачках 1933 года в Белмонт Парке, или на Макса Бэра против Примо Карнеры, а затем на «Кавалькаду» в дерби Черчилль Даунс в 1934 году, на Джеймса Брэддока против Бэра в 1935, или сумасшедший выигрыш с «угадыванием» победителей сразу двух заездов: «Ваноа» и «Аракай» в Тропикал Парке, и так далее, на протяжении последующих лет. Как прыгающий по воде камушек, я оказывался тут и там, от нескольких минут до часу. Я рассовывал конверты для Мэй Робертс и для себя по разным карманам, отдельно от банковских книжек. Карманы уже выпирали, депозиты и начисленные проценты росли как на дрожжах.

Все это было так захватывающе, что, только очутившись в начале октября 1938 года – в общей сложности затратив, как мне казалось, четыре или пять часов – я, наконец, понял, для чего ей нужен. Я не зацикливался на том факте, что являюсь путешественником во времени, или на том, как ей это удалось, хотя, надо признать, ощущение было в каком-то смысле жутким, вроде путешествия в мир мертвецов. Ведь мои отец и мать в 1938-м были еще живы. Если бы я мог освободиться от той силы, что заставляла меня совершать прыжки во времени, я мог бы навестить их.

Эта мысль захватила меня с такой силой, что я попал в тиски между этим отчаянным желанием и страхом. Я ужасно хотел увидеть их снова, и не смел. Я не мог…

Но почему нет?

Может быть, машина времени охватывает только область вокруг различных банков, подпольных клубов, баров, ипподромов. Если бы я сумел каким-то образом выйти из этой зоны, то, возможно, и не вернусь в то место, откуда Мэй Робертс отправила меня.

Теперь я, разумеется, понимал свою роль: я вносил вклады и выигрывал ставки точно так же, как это делали «слабоумные старики». Чернила на их банковских книжках выглядели свежими, потому что они были свежими. Если так продолжится и дальше, я вернусь в свое собственное время всего через несколько часов, имея при себе что-то около 15000 долларов, или больше, в виде вкладов с процентами и наличности.

Если бы мне было около семидесяти, она могла забросить меня в начало столетия с той же суммой, тогда и 30000 долларов не стали бы пределом.

«Понял все, наконец?»

Да, теперь я знал все детали.

И я был до смерти напуган.

Старики умерли от голода, вне зависимости от того, сколько денег имели при себе или в банках. И тут не важно, причиной ли этому путешествие во времени, или что-то еще. Я не собирался оказаться мертвым в своем отеле, и чтобы Лу Пейп осыпал проклятьями мой труп, думая, что его друг, оказывается, скрывал от него огромное состояние, каким-то невероятным образом скопленное аж с самого 1931 года. Он бы посчитал, что я раньше срока впал в маразм и со своей точки зрения был бы, конечно, прав, не зная истины.

ВМЕСТО того чтобы внести вклад в октябре 1938 года, я остановил старое потрепанное такси и велел водителю гнать прочь. Когда я показал ему 10 баксов, он вдавил педаль газа в пол. В 1938 году 10 долларов казались бешеной суммой.

Мы отъехали примерно милю от банка, и водитель посмотрел на меня в зеркало заднего вида.

– Далеко ехать, мистер?

У меня были так крепко стиснуты зубы, что потребовалось усилие, чтобы разжать их, прежде чем я сумел ответить.

– Как можно дальше.

– За нами гонятся копы?

– Нет, но кто-то, возможно. Не удивляйтесь ничему, независимо от того, что происходит.

– Хотите сказать, я могу получить пулю? – испугался он, замедляя ход.

– Нет, никакая опасность тебе не грозит, приятель, – ответил я. – Расслабься, и поехали дальше.

Я спрашивал себя: могла ли она еще достать меня, если я достаточно далеко от банка? Однако несправедливо было бы лишить водителя награды, если бы я снова исчез. К тому же он нажал на педаль еще сильнее, чем прежде.

Мы, должно быть, проехали около трех миль, как я вдруг в одно мгновение очутился возле того первого банка, в котором побывал в 1931 году.

Не знаю, что подумал таксист, когда я исчез из его тачки. Он, вероятно, подумал, что я, открыв дверь, незаметно выскочил. Возможно, он даже вернулся назад в поисках тела, размазанного по асфальту.

Но это безнадежная затея. Я уже был на неделю впереди.

Сдавшись, я покорно оформил депозит. Тот самый, который я пропустил в начале октября.

Выходит, не существовало никакого способа сбежать от этой куколки с красивым жестоким лицом, великолепным жарким телом и планами относительно меня, которые, все до единого, вели к смерти. Я больше не пытался бежать. Продолжал вносить вклады, отправлять заказы по почте брокерам, и делать ставки, которые не могли не принести успеха, поскольку уже были известны.

Я даже не помню, что было последним – бокс или скачки. Я завалился в бар, где уже открыто продавали спиртные напитки, дождался неизбежного выигрыша, схватил заказанный гамбургер и направился к двери. Конверты, которые я должен был использовать, закончились, и меня пробрала дрожь, когда я понял, что следующее место, где окажусь, будет сетчатая кабина и устройство с моторами. Так и случилось.