У камина. Выпуск 3

Но ждать то ждать, а желудок ждать не хочет. Урчит всё сильнее, и вроде как спазмы какие-то…

И тут вваливается компания полевиков. Три парня и две девчушки. Отметили уже окончание полевого сезона, затарились в гостинице продолжать. Наш Витя глаза зажмурил, вроде спит. Эти – бутылки на стол, снедь разложили и продолжать отмечать. Хотели разбудить, но потом передумали. Уж больно крепко спит полевик. Умаялся.

А запах!!! Помните, как пахнет копчёная треска, ещё верёвочкой перевязанная, да свежайшая? Аж сочится вся! Вот то-то… Ребята со смехом, с прибаутками продолжили отмечать окончание сезона, а наш герой продолжал «спать», давясь слюной и пытаясь унять всё усиливающиеся колики. Но, как всегда, то, что булькает, закончилось быстрее закуски, и они всей гурьбой пошли в магазин.

Виктора как ветром с кровати сдуло. Коршуном к столу, а там треска копчёная, чуть ли ни с метр длинной, на половину целая, лежит, истекая соком…

Ну, чуть-чуть! Они и не заметят! Ну, ещё чуть-чуть!

Ах, блаженство…

Но – шаги! Он уже отяжелевшим коршуном в кровать, и вытирая губы, зажмуривается.

Вошли. Звон выгружаемых бутылок, и… молчание. Через некоторое время шёпот.

– А у нас же до хрена закуси оставалось!

– Да. Иначе бы не пошли.

– А может, этот. Полевик?

– Нет! Смотри, как он спит крепко. Да нас и не было всего пять минут. Магазин рядом. А это всё-таки рыба. С костями! Да и шкурок нет.

– Тогда не знаю. Может быть, зверь какой? Тайга-то рядом. Хорь или горностай какой.

– Да этот горностай с рысь размером должен быть! Смотри, как обглодал. Ни костей, ни шкурки!

– Ой, мальчики! Я боюсь! Скорей бы домой! В тайге так страшно не было, как здесь. Вдруг он где-нибудь прячется? Хорошо, сегодня вечером поезд.

Вечером, вечером, вечером – тихонько постукивали колёса в голове у действительно засыпающего Виктора. И под этот перестук он уснул. Сквозь сон слышал, что был ещё один заход в магазин, ещё посиделки, наконец они угомонились, а когда проснулся, в комнате уже никого не было. Уехали. Но запах этой проклятой трески щекотал ноздри. Надо проветрить, подумал Виктор. Проходя мимо стола, он увидел аккуратно отрезанную половину рыбины, хлеб, и… записку!

«С добрым утром! Извини, хлеб закончился».

И смешная рожица нарисована.

Постоял, улыбаясь. Наверное, эта, боязливая… Наши ребята! Полевики. Сами, небось, в передрягах бывали. Надо было с ними посидеть, поболтать. Может, и общие знакомые нашлись бы.

Видно, меня совсем с голодухи «переклинило»!

Ну, суть да дело, а время идёт. Подходят к концу оплаченные три дня гостиницы, и он уже понял, что с телеграммой «не прокатило». Что делать?

А живот урчит, и спазмы с голодухи сильнее. А вызову-ка я в гостиницу врача. Живот-то, вроде, побаливает. А в больнице кормят! Недельку отлежусь, за это время что-нибудь придумаю, осенило Виктора.

Он к коридорной. Так и так. Болит, мочи нет. Наверное, аппендицит. Врача! Врача! Она заохала, заахала, и к телефону. Он в кровать. Лежит, постанывает. Часа через два открывается дверь, заходит врач. Ну, прямо Антон Павлович Чехов. В очках, с саквояжем, с бородкой.

– Ну с, молодой человек. Что у нас? Давайте посмотрим, – радостно улыбаясь, спрашивает доктор.

«У тебя каша да щи, а у меня щи – носки полощи» – подумал Виктор, но отвечает, страдальчески морщась:

– Живот болит. Терпеть не могу.

– Откройте рот. А-а-а-а… Хорошо. Задерите рубашку. Хорошо. Так больно?

А сам рукой давит на живот, и Виктор видит, как у «Чехова» глаза от удивления становятся больше стёкол от очков, и чувствует, как холодные пальцы врача ощупывают его позвоночник. Живот, зараза, перестал болеть. Да и чему там болеть, если два дня маковой росинки не было в нём! А пальцы врача всё перебирают позвонки, как струны на гитаре.

– Так! Хорошо, батенька! И давно вы на диете? Я думаю, с недельку будет. Вам надо слезать с неё. Но постепенно, постепенно. Сначала соки, потом бульончик. Только не жирный. Не жирный. Потом уже можно мясца с картошечкой. Только мясцо нужно подольше варить, чтобы мягкое было, во рту таяло. А картошечку размять в пюрешку, и с маслицем, с маслицем. На хлеб не налегайте. Вредно.

Пока Виктор это слушал, такое у него появилось желание вцепиться этому земскому эскулапу в позвоночник, что не передать словами! И думал он, слушая эти гастрономические тонкости выхода из диеты, а не завалилась ли у него случайно сухая корочка под кровать?

Тут врач советует ему.

– Вы бы, дорогой к маменьке. К маменьке. Уж она-то знает, как вас на ноги поставить.

Виктор слушает и думает: «А в больнице макароны дают!»

Ушёл врач. Ничего не нашёл опасного для жизни. Виктор же собрался, и на вокзал.

Чудом нашёл товарный состав с лесом, идущим в нужном направлении, обустроил себе гнездо между брёвен, и с комфортом доехал до места.

Чтобы нам, наверное, было что рассказать тёмным тёплым вечером под горячий чаёк перед сном.

А «колик» у него больше не было.

Как рукой сняло!

Вот что значит – отказ от диеты…

Лицевая хирургия