У любви на крючке

Несколько минут они лежали молча, словно привыкая находиться в одной постели – так близко, так интимно, и в то же время без всяких ожиданий. Ханне было вполне достаточно его присутствия рядом. Она как-то должна объяснить Фоксу: им хорошо вместе, и не важно, что между ними ничего, по сути, не происходит.

– Ладно, – сказал он, не сводя с Ханны глаз. – По-моему, мы созрели для серьезного разговора.

Она лежала молча, не в силах вымолвить ни слова.

Фокс поднял руку с кожаным браслетом на запястье.

– Эта штука принадлежала моему отцу. Он тоже здесь рыбачил. Женился на матери после того, как она забеременела. Жили они вместе недолго и не слишком счастливо. – Фокс покрутил браслет. – Этот причиндал ношу, чтобы напоминать себе: ничего не поделаешь, я – копия отца.

Ханну ужаснул его мрачный тон. Открыв было рот, чтобы возразить, она все же промолчала и ждала продолжения.

Какая она милая и необычная, сколько в ней сочувствия… Неужели ей и вправду интересна его слезливая история?

И вообще, что происходит? Разговор по душам с красивой девушкой в темной спальне? Да в любой другой вечер кровать уже ходила бы ходуном, подруга кричала бы, уткнувшись ему в плечо, раздирала ногтями его спину… В Фоксе взвыл дикий зверь, которого он старательно загонял в самый дальний уголок души. Зверь требовал наброситься на Ханну, содрать с нее платье…

Вот только она еще в обед выбила у него из рук главное оружие, лишила его брони. А как защищаться, если нет доспехов?

Фокс терпеть не мог чувствовать уязвимость. А сейчас его корабль зарылся носом в воду, борта снесло, вот-вот он сорвется в бурное море. Зачем ему такого рода близость? Ему не требуются ни сочувствие, ни жалость, ему не нужно понимание. Он наглухо забинтовал свою рану и много лет притворялся, что ее никогда и не было. Да кто она такая, как посмела содрать с него повязку?

Она – Ханна. Ханна…

Девушка, которая не желает заниматься с ним сексом, зато как с человеком ей с Фоксом интересно. Лежит в его кровати, ждет его рассказа. Не пытается судить, не проявляет нетерпения. Просто ждет.

Фокс всеми силами охранял свой внутренний мир, но Ханне готов был дать все на свете. Готов настолько, что ныло сердце.

Этот причиндал ношу, чтобы напоминать себе: ничего не поделаешь, я – копия отца.

Его последняя фраза повисла в воздухе знаком вопроса, и Фокс сунул руку под подушку, спрятав браслет.

– Я никогда не пытался сознательно подражать отцу, просто всегда был похож на него. Даже до того, как я начал спать с девчонками, знакомые смотрели на меня так, словно давали понять: от судьбы не уйдешь. Наверное, видели по глазам, читали в лице. Родители одноклассниц приговаривали: Только гляньте на этого парня. У него черт в глазах. Он из тех, о ком любая мама скажет: не связывайся с ним. В детстве я не особо понимал, что имеется в виду. Став юношей, начал замечать, как отец ведет себя с женщинами, – тогда и вспомнил эти намеки. В шестом классе учитель частенько повторял: Этот парень разобьет немало сердец. Все смеялись, однако никто с ним не спорил. Не помню, когда реально проявилась моя натура, но в старшей школе я уже точно смирился со своим образом. А потом… Потом пошло-поехало. Сплошная мутная череда женских тел.

Фокс перевел дыхание, набираясь мужества. Предстояло открыть душу перед девушкой, мнение которой значило для него очень много…

– В двенадцатом классе меня отправили погостить к папе на выходные. Он ко мне тянулся – присылал открытки и все такое. Никаких особых переговоров по поводу меня родители не вели, просто мама решила, что отцу следует дать шанс. Я провел у него несколько дней и сделал для себя вывод: не хочу быть таким, как он.

В особые подробности Фокс не вдавался, решив пощадить Ханну. Милая добрая девушка с гигабайтами песен в голове… Зачем ей засорять мозги его прошлым? Они с ней словно две стороны луны. Не стоит марать светлую сторону грязными историями о сменявших друг друга женщинах, посетивших в те выходные квартиру отца. О звуках, которые доносились тогда до Фокса. О стонах и драках, о сладковатом запахе травки…

Фокс тяжело сглотнул, пытаясь замедлить сердцебиение.

– Так или иначе…

Он замолчал, собираясь с мыслями. Сомневался, что сумеет объяснить. Ханна протянула руку через кровать и сжала его пальцы.

– Так или иначе, – продолжил Фокс, пытаясь не обращать внимание на тепло ее ладошки, – хочешь верь, хочешь нет, но учился в школе я совсем неплохо. Наверное, за мои успехи следует благодарить Брендана. Он таскал меня в школьные кружки, заставлял за компанию делать дидактические карточки.

– Дидактические карточки? – пробормотала Ханна. – Совершенно в его стиле. Бьюсь об заклад, каждому элементу он присваивал свой цвет.

– Ну да. И раскладывал их строго в алфавитном порядке.