У подножия Копетдага

— Ну, если Хошгельды сказал, тогда другое дело. Только я не понимаю, к чему такая осторожность и почему эти черви так разборчивы.

— Как же ты не понимаешь! — покачала головой девушка. — Ведь существует целая система кормления шелкопряда. Сейчас, когда червь еще маленький, надо кормить его самыми нежными, молодыми листьями. И срезать веточки надо так, чтобы на каждой оставалась хоть одна почка, а если ты совсем срежешь до основания, тогда это место покроется корой и от него следа даже не останется. — Она говорила с увлечением, и было видно, что девушка отлично знает и любит свое дело. — Только в последние восемь-десять дней перед завивкой кокона мы срезаем для наших шелкопрядов большие ветви. Понял?

— Понял, — сказал Вюши, теперь уже осторожно, даже робко действуя серпом.

— Ну, хватит, давай серп, — попросила Таджигюль.

Они присели на краю арыка, и, немного помолчав, Вюши начал:

— Я еще вчера вечером собирался серьезно с тобой поговорить, да твои дядя с тетей никак не уходили. В письмах ты обещала дать мне ответ, когда я приеду. Ну, вот я приехал. Что же ты мне теперь скажешь?

— Я пока еще не знаю, как ответить тебе, — царапая землю серпом, промолвила девушка.

— Почему же ты не знаешь, Таджигюль? Ведь мы оба сироты, и кому же, как не нам самим, решать свою судьбу. У тебя есть маленький братишка, а у меня мать. Подумай, как будет хорошо, когда мы заживем все вместе. Сразу получится целая семья. Мы оба будем работать, братишка твой пойдет учиться, а мама будет вести хозяйство. У каждого из нас есть по корове, будет две…

Желая убедить девушку, Вюши даже несколько приукрасил свое положение.

— Вот я учился и стал агрономом, — не моргнув глазом, заявил он. — Меня оставляли в городе на более высокой должности, но я хотел работать только в своем колхозе, чтобы быть рядом с тобой, а потому согласился на должность младшего агронома.

— Не преувеличивай, Вюши, не в этом дело, — сказала Таджигюль. — Я согласна стать твоей женой, но еще не знаю, что скажут на это родственники моего отца. Ведь должна же я с ними посоветоваться.

— Взгляните только на нее! — воскликнул Вюши. — У меня тоже есть родственники, а я и не собираюсь их о чем-нибудь спрашивать. Я только сердце свое спрашиваю. Ты любишь меня, а я люблю тебя. И это главное. Что мне могут сказать родственники? Я даже не уверен, что в их времена были влюбленные. И не было у них таких прекрасных садов, потому что не было колхозов. А мы с тобой люди нового времени, мы с тобой влюбленные колхозной эпохи. И незачем нам спрашивать стариков. Посмотри на эти сады, — широко разведя рукой, уже не говорил, а декламировал Вюши. — Такое богатство могли создать только свободные в своих чувствах люди. Я еще когда-нибудь напишу книгу о нашей свободной любви.

— Ты очень хорошо говоришь, Вюши, — ласково сказала Таджигюль, — а тутовые ветви срезать не умеешь, — с улыбкой добавила она и поднялась. — Теперь я пойду, надо накормить червей.

— Подожди немного, — взмолился Вюши. — Когда же мы назначим день свадьбы?

— Вечером скажу.

— Ну, посиди еще.

— Нет, Вюши, нельзя, а то я опоздаю, — сказала Таджигюль и поднялась.

Вюши пошарил в кармане и извлек оттуда что-то, завернутое в вату.

— В Ашхабаде я купил тебе это кольцо. Давай левую руку, я хочу сам надеть его.

Таджигюль покорно протянула руку и залюбовалась изящной вещицей. Камень так и играл на ее пальце. Она поблагодарила Вюши, собрала нарезанные ветви и убежала. А влюбленный парень направился к тому месту, где он оставил свою ношу…

Но, как ни странно, там ничего не оказалось.

"Что же теперь делать? — спрашивал себя Вюши, обшаривая взглядом все вокруг. — Куда мог деваться опрыскиватель? И ведро, словно сквозь землю, провалилось! Верно говорят — когда счастье отвернется, собака и на верблюде укусит".

Но Вюши недолго горевал. Постояв немного в раздумье, он поспешил обратно на склад, взял там другой опрыскиватель, снова нагрузился и, как ни в чём не бывало, направился к агроному. Однако не успел Вюши и до садов добежать, как навстречу ему вышел сам Хошгельды.

— Ты возмутительно ведешь себя, — заговорил агроном. — Где ты столько времени пропадал? Почти целый час жду. Для чего только тебя учили? — негодовал он.

— Я, понимаешь ли, встретил на складе Покгена, — начал оправдываться Вюши, — ну, он и задержал меня. Все расспрашивал, сколько у меня этого раствора, да сколько того. Вот я и замешкался…

— Не ищи отговорок, — оборвал приятеля Хошгельды, — ты просто не желаешь работать. Я знаю, из-за чего ты замешкался. Возьми себя в руки и немедленно принимайся за дело. Сегодня ты должен обмазать известью все деревья в этом саду и опрыскать их.

— Я один со всеми этими деревьями не справлюсь, — жалобно произнес Вюши. — А куда ушел Нурберды-ага?

— Что же, ты думаешь, он будет тебя целыми днями ждать. У него свои дела есть, он не привык, как ты, попусту терять время.

— Хошгельды, дорогой, — взмолился Вюши, — прости меня. Этого больше никогда не случится. У меня такое сейчас состояние, которое только раз в жизни бывает.