У порога

— Ну, коли так, — вмешалась в разговор Вероника, — то, ступайте-ка вы, Федорович с Васильевичем руки мыть, да пора уже за стол садиться.

— Слушаемся и повинуемся, — ответил Афанасьев за двоих, шутливо поднимая руки вверх и подмигивая опять раскрасневшемуся Жене.

Через десять минут они уже все впятером сидели за общим столом, уставленным деликатесами, приготовленными заботливой рукой Вероники при деятельном участии Насти, которая изо всех сил старалась подражать своей новой подруге. И причем, с каждым разом это у нее получалось всё лучше и лучше. Афанасьев, всегда любивший застольные речи и никогда не отказывавшийся от произнесения оных, на этот раз решил не украшать семейное застолье цветастыми фразами:

— Вы уж простите меня, старика, но в этот раз я без подарков приехал, — скорчил он виноватое лицо. — Не командировка, а нервотрепка сплошная. Уж не обессудьте, — пояснил он.

— Ничего-ничего, папуля, зато мы к тебе не без сюрприза, — подмигнула она заговорщически Веронике, явно на что-то намекая.

— Это, что ещё за тайны мадридского двора? — повел носом Валерий Васильевич, которому претили всяческие интриги, от кого-бы они не исходили. Он обвел глазами присутствующих. Казалось, что все они (за исключением Сафронова) хранили какую-то тайну, которая распирала их изнутри, и она вот-вот готова выплеснуться наружу. Афанасьев всегда слыл отменным аналитиком, хоть и не всегда шустрым. Именно умение проводить глубокие и всесторонние анализы обстановки сделали из него в свое время Начальника Генштаба. Выйдя в отставку, он не растерял своих прежних способностей. Шестым чувством он где-то в глубине души предполагал, с чем она могла быть связана, но сам себе боялся сказать об этом, не говоря уже о том, чтобы произнести свою гипотезу вслух.

— Не волнуйся, дорогой, — блеснула глазами Вероника, — никто от тебя ничего скрывать не намерен. Всё узнаешь в своё время. А пока вот, кушай. Мы с Настей уху сварили к твоему приезду из тех осетров, что ты давеча привез из-под Астрахани. Ешь, пока не остыло.