У порога

По обе стороны коридора, изредка располагались, на этот раз, обычные деревянные двери, увешанные табличками с не совсем понятными надписями и аббревиатурами, такими, как, например «Операционная № 4», «Э-Л», «Элкт», «Л-И», «Операторская-1» и прочими. Афанасьев, стараясь не отстать от бодро семенящей чуть впереди пожилой мадам, с нескрываемым любопытством вертел головой по сторонам, так что шея заболела. Попутно задавал вопросы:

— Что означает «Э-Л» и «Элкт»? Это что-то связанное с электричеством?

— Да, — отвечала она, не поворачивая головы. И чтобы гостю было понятней, кратко поясняла на ходу. — «Э-Л» это Электрическая лаборатория, где мы экспериментируем с токами сверхвысокой частотности. А «Элкт» — это просто «электролизная».

— Ага, понятно, — соглашался он с ней, мало, что понимая на самом деле. — А чем отличается «операторская» от «операционной»? — продолжал он любопытничать. — Вы, что ставите тут опыты над людьми?

— В «операторских» сидят техники, удаленно управляющие некоторыми процессами, при которых очное присутствие человека небезопасно. А насчет «операционной», то да, ставим опыты, но только не над отдельными людскими особями, а сразу над всем человеческим, — со смехом ответила она.

— Вы, это там, поосторожнее, со всем человечеством-то, — пропыхтел Валерий Васильевич, которого уже начала утомлять ходьба по бесконечному коридору. — А то, полезут к вам из прошлого всякие твари. Трусами не отмашетесь от динозавров. Я сам про это кино смотрел с внуком. «Парк юрского периода» называется.

— Не боись, Василич, мы так далеко пока не заглядываем, — попыталась обнадежить его Валентина Игнатьевна, всё также шустро перебирая ногами.

— Кстати, — встал он посреди коридора, как вкопанный, — скажу, пока не забыл. Есть у меня один паренек. Связистом работает на узле закрытой связи. Головастый и рукастый. Вижу, что потенциал у мальчишки огромнейший, а он вынужден «телефонной» барышней тут кантоваться. Утонет он в этой рутине, а у него крылья. Ты бы присмотрелась к нему, а?

— Связист, говоришь? — задумчиво произнесла она, потирая лоб. — Связисты, тем более хорошие и головастые, нам вскорости понадобятся, если мы проникнем за грань. Связь будет нужна, в любом случае. Он уже имеет все необходимые допуски?

— Разумеется, — кивнул Афанасьев. — Иначе бы не работал в таком месте.

— Ну, тогда присылай его ко мне. Как, говоришь, его зовут?

— Вячеслав Рябцев. Старший лейтенант.

— Ладно. Я запомню. Пусть на проходной назовется и попросит меня. Примем, посмотрим, на что способен.

— Валя, ты же знаешь, я плохого не посоветую, — ласково прогудел Верховный обволакивая пожилую женщину одной из своих «фирменных» улыбок.

Тут у Афанасьева опять засвербело в мозгу от не прошеных мыслей, связанных со связью с потусторонним миром, но к счастью для Николаевой они уже добрались до нужной двери с надписью «Экспериментально-демонстрационная площадка».

— Нам сюда, — сказала она, решительно распахивая дверь и пропуская Верховного впереди себя.

Глава 72

I.

Из залитого светом коридора Афанасьев вдруг очутился в обширном, но полутемном помещении, чем-то, на первый взгляд, напоминающим кинотеатр, единственным отличием от которого было, пожалуй, небольшое количество кресел для зрителей в зале и несоразмерно с ним большая авансцена. Странно, но обширное пространство позади трех рядов кресел было совершенно пустым, как будто эту площадь оставили специально для танцев. Всё остальное было привычным: зрительный зал, авансцена и традиционное белое полотнище киноэкрана на заднем плане. Не хватало только стрекота кинопроектора. Обыденность интерьера несколько разочаровала Валерия Васильевича. Он-то по своей наивности жаждал увидеть некое циклопическое сооружение в центре помещения загромождённого всяческой технической аппаратурой непонятного свойства и назначения, а его привели в сельский клуб, разве что чуть побольше оригинала. Когда глаза попривыкли к полутьме, он заметил, что зал уже заполнен почти до отказа. Все его соратники были уже здесь и тихо шушукались между собой в ожидании начала демонстрации. В первом ряду сидели члены Президиума. Из уважения к занимаемой Афанасьевым должности, два кресла в самом центре зала оставались пустыми. Остальные места заняли местные сотрудники и приглашенные Николаевой гости — Вострецов и Боголюбов. Валерий Васильевич, в смущении от того, что людям пришлось ожидать его появления, не мешкая прошел вперед и занял положенное ему место. Сама же Николаева поднялась на авансцену для того, чтобы еще раз поприветствовать собравшихся и дать предварительные пояснения перед началом демонстрации. Акустика в зале была хорошая, поэтому микрофон Николаевой не понадобился. Она обвела взглядом аудиторию и начала негромким, но уже «фирменным» и не режущим слух голосом: