У порога

— Товарищ Верховный, я вижу, что вы старательно пытаетесь убедить меня в смене профессиональных приоритетов, — напрямую решил вывести разговор Боголюбов, которому уже наскучили обходные маневры Афанасьева.

— Точно, — не стал увиливать Валерий Васильевич. — Я считаю, и, между прочим, со мной согласен Вострецов, что вы засиделись на старом месте, — решительно произнес диктатор.

— Я привык доводить всё начатое до конца, — подтвердил своё реноме упрямца Алексей Сергеевич.

— Боже мой! — не удержался диктатор. — Доведут и без вас кому надо и кому положено! Что ж вы, прилипли-то к одному и тому же месту?! Двадцать лет безвылазного сидения на Севере! Да ни один полярник не жил и не работал здесь столько! — начал терять терпение Афанасьев.

— Полковник Виттель до конца жизни посвятил себя Белому Безмолвию северных просторов, — попробовал возразить ученый

— Ты, Алексей Сергеевич, нашего Митрича заранее не отпевай, — перешел на панибратское «ты» диктатор. — Предвижу, что ваши с ним дорожки ещё не раз сойдутся. Ну, да об этом потом и не по телефону. Ладно, черт с тобой, с твоим здоровьем, а я подозреваю, что оно далеко не идеально! Но ты подумай о семье, о жене, о детях, наконец. Они тут — ты там. Я, конечно, не собираюсь вмешиваться в ваши семейные дела, но всё равно, ни к чему хорошему это не приведет, помяни мое слово. К тому же, я ведь тебя, мил человек, не на курорт зову, а на очень трудную и интересную работу, — закинул под конец приманку Верховный.

В трубке воцарилась тишина, которую ни тот ни другой не решались нарушить. Тишина была до неприличия долгой. При всей своей бестактности и напористости, Афанасьев где-то и в чём-то был прав. Еще год, ну, максимум два и установка в обоих вариантах будет доведена до совершенства. А что дальше? В перспективе просматривались лишь два варианта развития событий. Первый вариант подразумевал под собой его тихое прозябание и угасание в Белушьей на никчемной уже теперь должности технического руководителя проекта. Перспектива «свадебного генерала», свершения которого остались в прошлом, где новых идей от него не ждут даже ближайшие соратники, Алексея не прельщала. Мда. Второй вариант тоже не сулил ничего хорошего. Учитывая его прежние заслуги, в лучшем случае, его ждала кафедра какого-нибудь столичного вуза и тихая кабинетная работа до конца жизни. Человеку, в крови которого до сих пор бродили цыганские гены деятельной непоседливости, такой вариант тоже был подобен смерти, если и не телесной, то уж творческой, наверняка. Боголюбов чувствовал, что какая-то тайна ждет его прикосновения, раз уж даже сам Вострецов загорелся идеей её воплощения. Это говорило о многом, так как маститый академик не любил размениваться на мелочи. Эту прозу жизни понимал не только он, но и сопящий в трубку диктатор. Первым не выдержал и прервал затянувшееся молчание Алексей Сергеевич. С нехарактерной хрипотцой в голосе он произнес:

— Что вы хотите мне предложить?

— Хочу предложить применить ваши знания и опыт прикладного физика в делах фантастических и даже немыслимых с первого взгляда, — опять начал издалека Афанасьев.

— А нельзя ли как-то поконкретней, что ли? Чтобы я не терялся в догадках, а примерно знал, что меня ожидает и как к этому относиться.

— То, чем вы занимаетесь сейчас, проходит под грифом «совершенно секретно» с четырьмя нулями. А тому, чем я вам предлагаю заняться, даже еще не придумали степень секретности.

— Вот даже как?!

— Представьте себе! И хоть мы с вами говорим по шифрованной связи, я все же не рискну произнести ключевые слова, дабы не навести панику в рядах наших эвентуальных противников, если они каким-нибудь боком сумели наладить прослушку.

— Черт возьми! Вы меня заинтриговали! А как я тогда узнаю, о чем идет речь? — загорелся Боголюбов, чувствуя, что стоит на пороге чего-то небывалого.

— Вы в юности фантастической литературой увлекались? — решил еще больше тумана напустить Афанасьев.

— Да куда там?! Я ведь из деревенских буду. В нашей поселковой библиотеке были только книжки из школьной программы.

— Тогда сделаем так, — сменил тактику Верховный. — Я вам назову несколько общеизвестных литературных произведений, а вы уж сами составьте логическую цепочку. Идёт?

— Идёт, — согласился Богомолов, сгорая от любопытства.

— Джек Лондон «Межзвёздный скиталец», Герберт Уэллс «Машина времени», Рэй Брэдбери «И грянул гром», — начал медленно перечислять Валерий Васильевич.

— О, Господи! — вырвалось из груди Алексея.

— Мне продолжать перечислять? — спросил Афанасьев. — Или вы уже сами догадались?

— Нет-нет, не надо! — заторопился Боголюбов. — Неужели?!

— Да! — жестко оборвал его диктатор. — Именно то о чём вы и подумали. Но об этом потом.

— Я понял вас! Когда и куда надо прибыть?! — кинулся в омут с головой ученый. — Только вот я не знаю, чем могу быть полезен. Я ведь не темпоролог. Тем более, что эта пока ещё только зарождающаяся наука — больше смахивающая на астрологию. Моя специальность — теория и практика элементарных частиц, — тут же начал он сомневаться.