У порога

— А какие основания были для задержания? — в свою очередь удивился митрополит. — Повторю тебе твои же аргументы, что ты давеча излагал мне. Грех мужеложства, запечатленный на видео? Так это теперь ненаказуемо ни по какому кодексу. Даже нарушение общественного порядка и антисоциальное поведение к ним не пришьешь. Административное задержание проводится только по на момент совершения противоправного деяния, факт которого еще надо доказать, а тут к тому же, Бог весть, сколько времени прошло с момента съемок, — пояснил митрополит, демонстрируя отличные познания в правовой сфере.

— А вы?

— А, что я? Максимум, что я могу, так это наложить строгую епитимью на впавших во грех священнослужителей, — сверкнул глазами Евфимий. — Ну, сядут они на жестокий пост — хлеб и воду, ну, отобьют своими медными лбами тысячу поклонов. А дальше, что прикажешь с ними делать?

— Церковный суд? — высказал осторожное предположение Валерий Васильевич.

— Оно, конечно, так бы и можно, — закивал головой священник, — а токмо дело это не быстрое и хлопотное вельми. А времени у нас — всего неделя.

— И всё-таки я не пойму причину ваших панических настроений, ваше Высокопреосвященство, — почесал лоб Афанасьев. — Патриарх низложен, крамола пресечена, грешников вывели на чистую воду, выборы назначили. В чём затык?

— Да, как же в чём?! — всплеснул руками Местоблюститель. — Выборы могут оказаться нашей пирровой победой!

— Поясните.

Митрополит, прежде чем пуститься в объяснения, с сожалением бросил взгляд на опорожненные стаканы.

— Может ещё чаю? — заботливо поинтересовался Верховный.

— Если не затруднит, — слегка потупил взор Евфимий.

Афанасьев опять нажал на кнопку и официантка вновь предстала пред заговорщиками.

— Ксения Андревна, голубушка, не сочтите за труд, принесите нам ещё чайку, если можно, — обратился к ней Афанасьев.

Скупая улыбка тронула губы богатырши:

— Минуточку, обождите. Я мигом обернусь.

— Так, что там насчет пирровой победы? — вернул Верховный в реальность, засмотревшегося на необъятные формы официантки, митрополита.

— Ах, да. Прошу прощения, — смутился священнослужитель. — Всё дело в том, что сторонники бывшего патриарха, представляют собой, хоть и не столь многочисленную группу, как его противники, но зато гораздо более сплоченное и дальновидное сообщество. Они заранее предусмотрели подобный исход событий. Церковь, к сожалению и вящему моему прискорбию, болеет теми же болезнями, что и общество, — вдруг пригорюнился старец, — а посему ей не чужды зависть, интриги, клевета и прочая неподобь.

— Это всё понятно, отче, но вы не отвлекайтесь от основной темы повествования, — не дал Афанасьев митрополиту пуститься в рассуждения о нравственности.

— А я и не отвлекаюсь, — сдвинул брови Местоблюститель. — Просто предваряю мысль о том, что нами получены сведения из окружения сторонников бывшего патриарха, в достоверности которых нет сомнений…

— Что за сведения?

— Они договорились о выдвижении единого кандидата на выборах. И этим кандидатом является ставленник Нафанаила — митрополит Крутицкий и Коломенский Мелхиседек.

— Блин, — не удержался Афанасьев, — где вы себе такие имена-то языколомные находите?

Митрополит строго погрозил пальцем, и Афанасьеву не оставалось ничего кроме, как захлопнуть своё ротовое отверстие.

— Но так как списки кандидатов формируются исходя из количества поданных за того или иного кандидата заявок, то учитывая разрозненность в наших рядах, их совокупный ставленник наберет наибольшее количество голосов, а значит и в списке на голосование будет находиться на самом верху. Его поддержат руководители самых крупных и богатых епархий. И к ним, в опасении, что вал разоблачений докатится и до них, могут примкнуть остальные епархии. Монашествующая братия николи не пойдет наперекор руководству епархий. А глядючи на монахов, и миряне потянутся вслед за ними. Мы же не смогли выдвинуть единого кандидата, — горько посетовал Евфимий.

Тут опять вошла Ксения и разговор вновь прервался. На этот раз она персонально обратилась к митрополиту:

— Святой отец, может вам собрать чего на стол? Что же вы один голый чай пьете? Вы только скажите, а я мигом обернусь.

— Спасибо, дочь моя, — ласково ответил он ей. — Много ли мне, старику, надо? И так вельми доволен всем. Благослови тебя, Господь! Кстати, дочь моя, — хитренько улыбнулся он в бороду, — не думала ли ты попробовать петь в церковном хоре? У тебя замечательное контральто!

— Да я как-то…, — растерялась Ксения, краснея, как девица на выданье.

— Подумай-подумай, — причмокнул он. — Не след держать втуне свои таланты, дарованные Всевышним.

— Я подумаю, — пролепетала она, всё ещё краснея.

— Как надумаешь, так приходи к Илье Борисовичу Толкачеву — регенту Патриаршего хора Храма Христа Спасителя, скажи, что я направил, он тебя послушает.

— Спасибо, — еле слышно выдавила она из себя, не поднимая глаз кверху. — Приду.