У последней черты

Новичок, он и есть новичок, его видно за версту. Пусть он будет старше, высокого роста, в такой же форме, как все, — каждое движение выдает его, каждое слово. Бывалые солдаты ходили железным шагом, бодро, но не подпрыгивая. В глазах новичков они были почти богами. Однако за напускной таинственностью и высокомерием скрывалось настоящее воинское братство, основанное на полном доверии, взаимовыручке, честности. «Привет, братан!»

и дружеский хлопок по спине были не просто внешним атрибутом, а знаком особых, почти родственных отношений между солдатами, какие возникают во время игры со смертью. Зеленые новобранцы жаждали влиться в это сообщество, но им приходилось ждать случая, чтобы показать себя настоящими мужчинами. Такую дружбу надо было заслужить, но, если это произошло, ничто не могло ее разрушить.

Перед Джейком проносились видения шеренги молодых людей с автоматами. Они были родом кто из Техаса или Луизианы, кто из Айовы или Небраски — почти иностранцы для выросшего в Орегоне лейтенанта. Один за другим пролетали вертолеты, гул их пропеллеров создавал приятный фон для любой беседы. Полчища комаров, миниатюрных живых вертолетиков, кружили над блестящими загорелыми спинами солдат в поисках плацдарма для посадки. Фаланги черных муравьев повстречали целую армию рыжих и раздумывали, что делать дальше. Джейку подумалось, что у муравьев тоже бывают войны, они укрепляют позиции мешками с песком, натягивают игрушечную колючую проволоку, подтаскивают снаряды и патроны. Те из них, кто служит в артиллерии, надевают крошечные муравьиные «беруши» — защищать свои барабанные перепонки. Агрессорами были рыжие муравьи, а черные готовились Отражать удар... Или наоборот? Джейк присел на корточки, чтобы рассмотреть получше. Четверть века спустя он запишет в дневнике: «Мы совсем как эти муравьи, разница лишь в том, что ходим на задних лапках. С трудом пробираемся сквозь заросли громадных филодендронов, с опаской раздвигаем острые листья высокой травы... и изображаем героев настолько увлеченно, что сами начинаем верить этой выдумке».

Через несколько недель Джейк перешел из состояния постоянного ужаса в режим ожидания смертельной опасности, при котором относительно спокойное настроение периодически сменялось приступами удушающего страха. Он задавался вопросом: Неужели я стал храбрее? Или я просто привык бояться? В часть постоянно прибывало пополнение, среди новобранцев обязательно находился кто-нибудь, кто боялся еще больше, а с таким человеком

пообщаться всегда было приятно. Взять хотя бы этого чудака Харвея из Индианы. «Харвей! — важно сказал ему Джейк. — Похоже, сегодня ты брился с завязанными глазами». Парнишка беспомощно заморгал бесцветными ресницами, а «бывалые» одобрительно расхохотались над шуткой лейтенанта. На самом деле Джейк всего лишь повторил слова сержанта, некогда обращенные к нему самому, и в тот момент они совсем не показались смешными. Комары, колючки, листья травы старательно трудились над лицами солдат, так что на смену слегка поджившим волдырям и рубцам немедленно приходили свежие. К счастью, в жизни бывают еще внезапное расстройство желудка и кровавые мозоли, которые позволяют на время забыть о саднящем лице... И все же, несмотря на все неприятные моменты полевой жизни, служба в действующих войсках наделяла людей особым достоинством, благородством. Она давала то, чего, в сущности, ищет каждый человек — реальные задачи, высшую идею, смысл жизни. Джейку казалось, что он воюет за отца с матерью, за младшего брата, за всех родственников и друзей, оставшихся дома, и даже за своих детей и внуков, которые в итоге никогда не родились именно потому, что он побывал во Вьетнаме.

Мир сузился до размера взвода, до тридцати молодых ребят, находившихся в его подчинении. Потом мир еще уменьшился, остались лишь двое новобранцев, один справа, другой слева от Джейка, они были так похожи на Дока и Криса, что он удивился. Мечта о карьере журналиста и государственной премии отошла на второй план, сейчас надо было спасти товарищей и себя, дотянуть до вечера, а потом накопить целый год таких дней, чтобы, все-таки выжив, отслужить и вернуться домой.

Когда Джейк впервые ступил на вьетнамскую землю, он ощутил себя зеленым юнцом по сравнению с закаленными в боях ветеранами. Превосходя их в звании и в возрасте, он не имел опыта настоящих боев и стрелял только по мишеням. Через пару месяцев он набрался уверенности в себе, не столько благодаря приобретенному опыту, сколько по необходимости, и напустил на себя тот самый ореол бывалого воина, который излучал встречавший 2 У последней черты

его в первый день рядовой. «В двадцать четыре года я чувствую себя стариком. Средний возраст солдат здесь — девятнадцать, а у многих за плечами такое, что мне и не снилось», —• писал Джейк в письме своей невесте. С Джанет он познакомился в колледже, но свадьбу сыграть не успели. Теперь же ей оставалось только ждать, надеясь, что любимый вернется не в цинковом гробу, а живым и на обеих ногах.