У последней черты

Когда Чарли выдернул нож из его руки, чтобы ударить снова, Джейк закусил губу, вырвался и сделал крюк правой. Он попал Чарли по лицу и сломал ему нос. Одно мгновение, и он уже сидел сверху Чарли и молотил его кулаками куда ни попадя. Он твердил про себя, что Чарли - киллер, что он, возможно, убил его друзей и грозился убить Каролину и маленького Криса. Он бил и бил врага не переставая.

Наконец, он понял, что Чарли потерял сознание. Руки у Джейка были мокрые. Пахло кровью. Неужели он так сильно разукрасил Чарли? Нет, это была его кровь. На Джейка вдруг навалилась страшная усталость. Он терял кровь, много крови. Он вытащил из кармана Чарли носовой платок. Из него выпал пистолет. Еще один пистолет! Чарли совсем забыл о нем, да и Джейк ни разу не вспомнил.

Он перевязал платком свою руку, но этого было недостаточно. Он оторвал подкладку от пиджака Чарли, чтобы заткнуть рану. Ему становилось все труднее двигаться. Силы стремительно утекали вместе с вытекающей кровью. Ему захотелось спать. На подсознательном уровне он понимал, что спать сейчас все равно что спать на морозе: если он заснет, то уже не проснется. Он обмотал

свою рану всем, чем только смог.

Если он умрет здесь, то Чарли рано или поздно придет в себя и скроется. Возможно, он все-таки убьет Каролину. Этого нельзя было допустить. Джейк держал кинжал Чарли в руке. Может, вонзить его этому подонку в сердце? Или перерезать ему горло? В наказание за прошлые преступления и в предотвращение будущих. Он вытащил тот другой пистолет. Может, прикончить его так же, как он прикончил Саттера и, Бог знает, скольких еще!

Но, лежа в темном холодном лесу, Джейк вдруг осознал, что не имеет права суднгь и казнить этих людей, хотя еще полчаса назад он был готов сыграть роль и судьи и палача. За последние два месяца он уже дважды находился у последней черты между этим миром и тем, а через час-другой он, скорее всего, пересечет-таки эту грань. Саттер, к примеру, не был готов перейти в мир иной, и, хотя Джейк считал себя человеком не столь дурным, как Саттер, он все же не был уверен, что был более достоин присутствия Божия, чем те двое.

Мысли внезапно прояснились. Как обидно, что ему приходится умирать. А что бы он делал, если бы знал, что жить ему осталось один день, или месяц, или год? Джейк думал о том, как он все последнее время читал Библию Криса и даже поверил в то, что в ней написано. Он ощутил Его Присутствие. Он думал о Джанет, о том аборте, о своих изменах, о Каролине, о том, каким плохим мужем и отцом он был. Он думал о маме и о том, каким плохим сыном он был ей. Лежа в луже грязи, крови и пота, он впервые осознал собственную бесполезность и ничтожность. Но вместе с тем он испытал новое, неведомое доселе чувство — он прощен! — и в тот же миг в его сердце вошло ощущение мира и покоя. Если ему не суждено было выбраться из этой заварухи живым, если ему суждено было умереть в этом холодном темном лесу, он был благодарен Богу, что Он позволил ему приготовиться к отходу в мир иной.

Джейк понимал, что идти он не сможет. Возможно, он проползет пару-другую метров, но до машины точно не дотянет. Он собрал последние силы, выдернул у Чарли из брюк ремень и как можно крепче стянул ему руки за спиной. Потом он вытащил собственный ремень и перетянул Чарли ноги. Затем он оторвал еще несколько полос материи от пиджака своего пленника и намотал их поверх ремней для дополнительной прочности. Он хотел сделать все возможное для того, чтобы Чарли не смог уйти далеко, даже если сам Джейк не протянет до утра.

Джейк пощупал свою ноющую руку и попытался сильнее затянуть повязку, которая уже была насквозь мокрой. Наверное,

задета артерия. Значит, он точно не жилец. Ему стало стыдно за наследие, которое он оставляет после себя: богатое по людским стандартам, но не стоящее ни гроша по истинным меркам. И даже не смотря на это, его переполняло чувство удивительного покоя, ибо он знал: его вступление в мир иной искуплено и омыто кровью Другого. Джейк вдруг улыбнулся счастливой, безмятежной улыбкой. По крайней мере, за последние пару недель он совершил немало угодного Тому, Чьим мнением теперь он дорожил как ни каким.

И он тут заметил что-то еще. Ему показалось, что он не один в этой тьме. Хотя глаза уже переставали служить ему, и все вокруг было как в тумане, Джейк ощутил чье-то незримое присутствие. Он чувствовал Спасителя в душе и Бога на небесах, но кроме этого с ним рядом находился кто-то почти такой же как он сам — только сильнее. Невидимый глазу союзник пронзал взглядом кромешный мрак и протягивал к израненому бойцу свои руки.

Джейк вдруг услышал какой-то странный звук: как будто где-то вдали хлопнула дверь. За этим таинственным стуком послышался глубокий неземной голос, который звучал удивительно мяг-ко и успокаивающе.