У последней черты

Джейк окинул взглядом помещение отдела новостей в надежде на вдохновение. Он увидел море голов, склоненных над экранами компьютеров или с телефонными трубками у уха. Все, что было ниже плеч, скрывали перегородки, но Джейк знал, что руки у всех этих людей стучали по клавиатуре, копались в ящиках столов, перебирали бумаги, щелкали скрепками и листали справочники. Другой примечательный предмет, следующий по распространенности за телефонным аппаратом, были чашки. В большинстве из них плескался крепкий кофе, но были и такие, где по какой-то причине был налит чай или какао. Так или иначе, кофеин витал в воздухе, вписываясь в напряженный ритм неумолимых сроков, правящих бал в газете. Неудивительно, что журналисты в большинстве своем были народом нервным и раздражительным. Однако, несмотря на это, в отделе новостей, как нигде, дарила доброжелательная, шутливая атмосфера. Время от времени из какой-нибудь кабинки поднималась рука в попытке забить трехочковый в мусорную корзину на другой стороне прохода. Один из репортеров любил покидать над кабинками летающую тарелку. У некоторых в столах были спрятаны пугачи с пистонами и водяные пистолеты. Джейк оглядел помещение, наполненное улыбающимися и нахмуренными лицами с закатившимися в задумчивости глазами, и отметил про себя, что оно подобно государству в государстве. Оно жило своей особенной и неповторимой жизнью, и цокающий звук нажимаемых клавиш сопровождал каждое движение возвышавшихся над перегородками лиц.

Он посмотрел на Рэя, сидящего немного поодаль через проход на многокнопочном телефоне. За каждой из двадцати трех кнопок были запрограммированы номера полицейских участков го-

рода. Его работа заключалась в том, чтобы один за другим набирать эти номера и осведомляться, нет ли у них каких-нибудь новостей для газеты «Трибьюн». Уважающие себя газеты не сидят без дела, надеясь, что новости свалятся им на голову; они берут дело в свои руки. Хотя иногда это происходит довольно странным образом. Джейк как-то разговорился с Реем, и оказалось, что тот ни разу не бывал ни в одном полицейском участке (ближайший — через дорогу от здания газеты!) и не встречался лицом к лицу ни с одним из тех, с кем он ежедневно общается по телефону.

Телефон для журналистов — дорога жизни, кислородная трубка, через которую они вдыхают информацию. Вдыхают информацию, выдыхают статьи. В случае с авторами колонок, вдыхают информацию, выдыхают точки зрения. Раньше корреспонденты проводили немало времени на местах происшествия. Теперь же, благодаря телефону, газетчики могут выдавать свои материалы, не вставая из-за стола. В среднем, трое из каждых четырех репортеров находились на проводе. Арчи, комендант здания, рассказывал, что в редакции проложено свыше двухсот телефонных линий.

Надо бы узнать, какой в конце месяца приходит счет. Джейк вдруг осознал, насколько туго у него обстоит дело с сегодняшней колонкой, если он задумался над каким-то дурацким счетом за переговоры. Хотя, с другой стороны, неплохая мысль: телефон и журналистика в информационный век. Он набросал пару слов на листе бумаги и засунул его в одну из папок.

Тут он обратил вниманиеща Кларенса Абернати, который направлялся к своему рабочему столу в спортивном отделе. Он был от Джейка в метрах двадцати, когда чуть было не столкнулся с проходившей мимо Луизой Сильман. Джейк не мог не рассмеяться: взаимная неприязнь этих двух коллег чувствовалась на расстоянии. Дело в том, что Кларенс был человеком резким и не стыдился принадлежности к мужскому полу, в то время как Луиза была феминистка до мозга костей, причем из разряда тех, кто считает, что, если мужчина открывает перед ней дверь, значит, он высокомерный задавака, а если не открывает — грубиян и неве-

жа. Для нее все сыны Адама разделялись на два типа: свирепого варвара и болвана-деревенщину. Она не признавала мужчин как класс, за исключением тех, кто прыгал вокруг нее как дрессированные собачки, коих, как ни странно, в газете находилось предостаточно. Кларенс говорил о таких, что они «замаливают грехи всего рода мужского». Когда Джейк советовал Кларенсу^ бьггь повежливее и хотя бы время от времени улыбаться Луизе, тот возражал: «Зачем это? Чтобы она потом в суд на меня подала за сексуальные домогательства?».