У последней черты

Джейк считался знаменитостью; он был одним из самых популярных журналистов в газете. Когда он только начинал вести свою персональную колонку, он писал статьи о местных проблемах. Пять лет назад он расширил круг тем, постарался оторваться от вопросов с четкой географической привязкой в надежде выйти на федеральный уровень. Идея удалась. Не прошло и года, как его заметило молодое журналистское агентство «Творчество», агрессивно отстаивающее свое место в газетном бизнесе и размещающее статьи талантливых провинциальных журналистов в изданиях по всей стране. Две из трех его еженедельных колонок уходили через эту организацию одновременно в сорок различных газет и журналов в девяти западных штатах, причем право выбора колонок предоставлялось самому Джейку. Обычно их печатали неделю спустя после выхода в «Трибьюн». Третью колонку он всегда посвящал если не местным, то региональным вопросам, чтобы читатели с северо-западного побережья по-прежнему могли считать блистательного Джейка Вудса своим парнем. Сегодняшняя колонка как раз была таковой, поэтому он не очень беспокоился: даже если статья получится не ахти какой, большинство его поклонников ее не увидят.

Стремление к совершенству двигало им и в школе, и в спорте, и в армии. Оно же создавало в его жизни некоторую напряженность, к которой Джейк, впрочем, привык. Джанет смеялась, что он впал в зависимость от жестких сроков, в которые он непременно должен был создать что-то стоящее, иначе на него падет ужасное проклятье. Теперь сама жизнь виделась Джейку в том же ключе: она лишь возможность сделать что-то стоящее, уложившись в определенные сроки, имя которым «смерть». Когда переступишь эту последнюю черту, ничего более изменить нельзя. Подходит время, и колонка — да и caiyia жизнь — остается в том виде, в каком она есть на данный момент: хороша ли, плоха ли, ничего более изменить нельзя.

Джейк решил было прибегнуть к своему запасному варианту: папке с надписью «Неотложка», которая была запрятана в глубине верхнего правого ящика стола. Там хранились различные идеи и наброски, особой ценности не представлявшие, иначе он давно пустил бы их в дело. Покорпеть минут тридцать — и статья готова. Но это было последним прибежищем Джейка, подстраховка на тот крайний случай, если он вдруг окажется с пустыми руками, и потому использовать эти материалы он не спешил. Большинству этих идей не суждено было покинуть свои конверты-темг ницы. В газетном бизнесе идеи — товар скоропортящийся. Если не получилось употребить сегодня, хранить его надо на виду. Если же полка холодильника переполняется, продукт сдвигается все дальше к задней стенке, ц о нем со временем забывают, а когда находят, он уже оказывается никуда не годным. Только и остается, что безжалостно избавиться от него. Некогда лакомый кусочек оканчивает свой век на дне мусорного ведра.

Джейк вздохнул и окинул взглядом свой рабочий стол в надежде натолкнуться на какой-нибудь предмет, который бы вызвал в нем прилив вдохновения, осмотрел пробковую доску для записок и сообщений, прикрепленную к перегородке. Лишь бы за что-нибудь уцепиться! Вот его фотография с Доком и Крисом на рыбалке. Рядом — огромная морская черепаха, которую он заснял подводным фотоаппаратом во время своей поездки в Черепаший Каньон близ Оагу два года назад. Тут же на полке несколько его журналистских наград — памятных статуэток,— те из них, что были невелики ростом и смогли уместиться в ограниченном пространстве его «кабинета». Джейк перебрал пришпиленные к дос-

ке телефонные сообщения и выбросил все, что устарело. Одно из них, трехнедельной давности, было из дома престарелых «Виста» от миссис Бест, отвечавшей за культурную программу. Она приглашала его выступить у них с лекцией на тему «Профессия — репортер». Он так и не перезвонил ей.

А вот фотография Каролины. Сэнди случайно взглянула на Джейка как раз в тот момент и увидела в его глазах знакомое печально-задумчивое выражение, какое появлялось каждый раз, когда Джейк смотрел на эту фотографию.