У студёной реки

А весной, когда близился уже конец учебного года я, не решаясь сказать ей сам, отважился написать записку и передал её с подружкой, –веселой Наташкой, с которой получалось общаться легко, непринужденно. В записке было приглашение встретиться и погулять за поселком.

К месту встречи я пришёл задолго, а увидев подошедшую Нину, так и не решился выйти из своего укрытия. Я совершенно не понимал, что я ей должен сказать.

До меня никак не доходило, зачем всё-таки это нужно – встречаться с девочкой, а главное, меня пугало непонятное тревожное чувство, которое жило во мне и напоминало назревающую болезнь, которая рождала не недомогание, а растущий избыток сил и совершенно лишало способности здраво рассуждать.

Прошло 50 лет!

И в какой-то момент возникло желание посетить известный в стране санаторий и, несколько волнуясь, ну как перед первой поездкой в пионерский лагерь, я отправился в Белокуриху.

Определившись с распорядком и включившись в «гонку» прописанных по строгому расписанию процедур, явился я на вытяжку позвоночника, когда человека кладут, привязывают, погружают в воду и тянут, стремясь выправить подношенный каркас организма.

При входе в процедурный зал, знакомлюсь с милой женщиной, что работает на вытяжке, отмечаю, что это дама уже солидных лет, приятная в своей грациозной неторопливости и внимательном обхождении. И как иногда бывает, возникло чувство, словно с ней я давно, очень давно знаком.

Процедура требует участия персонала, мы любезно общаемся и растет расположение и доверие к Нине Васильевне, что бессменно несёт вахту в процедурном кабинете.

Заговорили о пользе лечебных источников и тут от Нины Васильевны слышу:

– «Здесь радоновые воды не так сильны. Вот у нас на Камчатке, есть замечательные малкинские и паратунские источники, источники в поселке Эссо, вот где круглый год и погреться можно, и полечить организм».

– Так Вы с Камчатки?

– Да, я девочкой жила на Камчатке, школу там закончила, – живо отвечает Нина Васильевна.

– Вот, так дела!

– И я жил и учился на полуострове, – ответил я Нине Васильевне, чудесным образом, уже понимая, что передо мной именно та, далекая во времени девочка Нина, с которой учился в одной школе, играл спектакль, и которую так я подвёл, не появившись на первом в своей жизни свидании.

Скажу сразу, что о том своём несостоявшемся свидании я помнил всю жизнь, раз, за разом испытывая неловкость от своего малодушия. С годами, конечно, это воспоминание стиралось, приобрело признаки «ветхого завета», а девочка Нина образ «святой», мною обманутой донны Анны.

Очевидно, что всё, что нас когда-то поразило в самое сердце, остается с нами навсегда…

И вот судьба свела меня вновь с той, которую выбрало сердце впервые в жизни, испытав увлечение и любовную тоску.

Видимо все же осталось недосказанное….

Нина Васильевна, внимательно посмотрела на меня после сказанных слов, и моему удивлению не было границ:

– 

Да, я помню, как ты не пришёл ко мне на свидание… помню, произнесла Нина Васильевна, с улыбкой, но укоризненно оглядев меня.

Вдруг, в образе милой, полноватой и уже очень взрослой женщины, проступили черты девочки Нины, её смуглое круглое личико, темная прядь волос и тугая коса с бантом, ясные и глубокие карие глаза, изящный поворот головы. И вспомнилась в деталях весна того далекого года, когда неосознанное желание любви как бы заблудилось и испугавшись неясности бытия, осталось только опытом несостоявшегося свидания.

ВОРОНка

Беспечным вечером, когда июньская жара спала, а духота еще не отступила, шли мы с дочерью двенадцати лет от рождения домой по улице на окраине города, где улочки заросли черёмухой и тополями, а дома старые одноэтажные – «частный сектор». И хотя подпирает уже бетонно-кирпичная громада города, эти кривенькие и малоухоженные улочки, имеющие свою самобытную прелесть и уютность, ещё хранят условия для жизни братьев наших меньших, которые здесь могут найти укрытие и пищу.

И вот идём мы довольные проведенным днём, идём, беседуем и вдруг я вижу сидящую у дощатого неказистого забора совсем еще молодую ворону, которая беспомощно озирается и не пытается даже взлететь. И это, при том, что весь этот неказистый район заполнен бездомными вечноголодными собаками, которых по какому-то недоразумению в данный момент не оказалось рядом.

– Женя, смотри, – воронёнок! – воскликнул я, показывая дочери птицу.

Дочь с восторгом смотрит на найдёныша, и мы движимые самыми добрыми намерениями пытаемся взять нескладного малыша в руки. Воронёнок сразу не сдаётся – пытается бежать, волоча крылья и раскрывая клюв, горланя свою, полную отчаяния песню. Но дело сделано, скоро он оказывается на руках у меня, – дочь немного побаивается дикой птицы. Что делать нам с находкой? – возникает вопрос: летать птица еще не может, а вокруг полно рыскающих в поисках пищи собак. Порешили – возьмем домой, а подрастёт, – отпустим, хотя до конца было не понятно, как воронёнок будет жить в квартире.