У всех свои демоны

Подумав, Мигель всё-таки немного увеличил обогрев скафандра: воды у него нет, а значит, неделя автономной работы скафандра ему всё равно ни к чему, так что мёрзнуть глупо и бессмысленно, и до рассвета продолжал мерить шагами доставшуюся ему часть котловины. Когда вершины на горизонте вспыхнули оранжевым, Мигель присел на аптечку и задумался. Посветлевшее небо было, как и вчера, безоблачным, но насколько хватит его везения, врач предсказать бы не взялся. Как там говорила Арина? «Основное погодное явление Оранжевой – пыльные бури»? Так что на долгую хорошую погоду лучше не рассчитывать. Где он сможет укрыться, если буря придёт раньше, чем помощь? Можно было бы попытаться дойти до видневшихся на горизонте гор и найти там расщелину или пещеру, но путь был неблизким, а «Стрекоза» оставалась единственным ориентиром для поисковой партии, и оставлять её Мигель не хотел.

Мигель перевёл взгляд на «Стрекозу». За ночь металл должен был остыть, так что самое время осмотреть то, что от неё осталось.

Самолёт отлично справился, защитив его от жёсткой посадки и пожара, но вот за надёжность его в качестве укрытия Мигель уже бы не поручился. У всего, и металла в том числе, есть свой предел. С трудом забравшись в накренившуюся кабину (и как он вчера отсюда сначала выбирался, а потом прыгал?), Мигель оглядел остовы кресел, вытащил сплавившийся в подобие творений современных скульпторов ящик с аварийным запасом и тяжело вздохнул. Не то чтобы он сильно на что-то надеялся, но мысль о том, что аварийный комплект могли бы положить и в несгораемый ящик, у него была. Видимо, он был рассчитан на нормальных людей, кому и в голову не придёт спасать аптечку.

Остальной осмотр также не принёс ничего оптимистичного. Выбравшись на песок, Мигель устало привалился к закопчённому борту самолёта. Если начнётся буря, кабину через заклинившую в открытом положении и наверняка приваренную пожаром дверь быстро засыплет песком, так что пересидеть непогоду внутри не получится. Зато можно попробовать соорудить укрытие снаружи, у борта самолёта, при помощи обломанного крыла, укрепив сооружение, чтобы не завалилось, камнями.

Пока на это есть силы.

Небо оставалось чистым, и Мигель не спешил, не желая добавлять к жажде и голоду ещё и изнеможение. Сдвинуть обломок крыла с места, чуть протащить, отдохнуть, ещё протащить, ещё отдохнуть, установить на место, сделать заслуженный долгий перерыв. Обойти окрестности, приметить место, где много подходящих по размеру – не больших и не маленьких – камней, начать их по одному перетаскивать к «Стрекозе»… Работа хотя бы помогала отогнать чувство собственного бессилия перед стихией мёртвой планеты и думать не только о пустом желудке и пересохших губах, хотя совсем не думать и не получалось. Почему-то чаще всего в голову лезла почти полная бутылка «живой воды», сгоревшая вместе со «Стрекозой».

Солнце поднималось выше по всё ещё безоблачному рыжеватому небу, и постепенно перерывы становились всё длиннее. Когда оно достигло зенита, подняв окружающую температуру почти до нуля градусов, Мигель начал задумываться, а не было ли опрометчивым его решение тратить и без того небогатый запас сил на таскание камней. Но останавливаться на полпути было бы и вовсе глупо, так что, отдышавшись, он продолжил топтать тропинки в песке.

– Ничего, послезавтра прилетит «Малыш», покружит тут, – напоминал себе врач, – а потом Арина применит какое-нибудь волшебство из того, что она называет алгоритмом классификации изображения, и всё, останется только дождаться спасательной команды. Я согласен даже на Фа. Хотя с неё станется прилететь, посмотреть на то, что я сделал со «Стрекозой», обругать меня, выдать паёк и направление на Сорокина и улететь обратно. Чтобы неповадно было в следующий раз портить казённое имущество. В лучших традициях, – добавил Мигель и встал с аптечки, чтобы пойти за очередным камнем. – «Утонешь – домой можешь не возвращаться!».

Когда тени заметно удлинились, Мигель решил, что лучше он сделать всё равно уже не сможет, и без сил лёг прямо на песок. Убежище вышло с виду неказистым, но, как надеялся Мигель, бурю средней силы пережить было должно. А сильную он и сам не переживёт, так что занятия прикладной архитектурой на этом можно прекратить.

– Да, девушку сюда на чай не позовёшь, разве что фанатку постапокалиптических сюжетов, – пробормотал Мигель, приподнимаясь на локте и рассматривая своё творение. К фюзеляжу «Стрекозы» шалашом прислонялось крыло, основание которого было плотно обложено камнями. Каменный вал наполовину закрывал оставшийся между крылом и фюзеляжем проход. На валу лежал припасённый заранее большой обломок металлического листа, которому, если буря всё-таки случится, предстояло стать сначала дверью, а потом лопатой.