У всех свои демоны

Из ресурсов у него был скафандр, способный обеспечить автономное существование на планете до недели, аптечка и остов «Стрекозы». Не самый богатый набор, если задуматься. Зато сам он практически цел, так что аптечка, можно надеяться, пригодится ему только в качестве табурета. С другой стороны, если бы не это «практически», возможно, он бы додумался взять с собой стоящий под сиденьем ящик с аварийным запасом. Сидеть на нём, возможно, было бы не так удобно, зато у него были бы еда, вода, сигнальные ракеты и прочие полезные мелочи.

С ситуацией и перспективами было сложнее. Однозначно можно сказать, что ему крупно не повезло. Случись крушение в любой другой области планеты, активировался бы аварийный маяк, и несколько часов, сутки самое большее, спустя он уже бы пил чай у себя в медблоке на главной базе. Здесь же искать его, когда хватятся, придётся по-старинке, прочёсывая долины и ущелья.

Идти на базу самому или ждать помощи? Мигель вывел карту на экран закреплённого на рукаве планшета, нашёл и увеличил окрестности базы Третьей партии. Итак, он где-то здесь, а база Сорокина где-то там, и до неё больше тысячи километров. Связи нет, стрелка компаса в рукаве скафандра то спокойна, то начинает шататься, словно и ей досталось при посадке. Итак, вопрос: какова вероятность, что его пронесёт мимо этого «где-то там»? Правильный ответ: очень близка к единице. И второй вопрос: где его с большей вероятностью найдут: около остатков самолёта или где-то на пути от него в неизвестно куда? В оранжевом-то комбинезоне. Ответ, пожалуй, не требуется.

Эх, где ты, «пижама завхоза»…

Мигель смотрел на клонящееся к горизонту солнце и пытался подсчитать, когда же его могут начать искать.

О вылете от Лиамма он доложил, связи с Сорокиным нет, так что о том, что он не долетел, на главной базе узнать не смогут. Сам Сорокин тоже его не ждёт, кстати. Он планировал закончить дела в Третьей партии за вечер, и завтра утром полететь к Четвёртой, но, не получив сигнала о его прибытии, на базе, скорее всего, решат, что он просто задержался на день у Сорокина. Так что завтра его ещё не хватятся. А вот если послезавтра к вечеру он у Виткевича не объявится, Фа наверняка забеспокоится, и можно рассчитывать, что к полудню следующего дня кто-нибудь доберётся до Сорокина, и тогда его начнут искать. Итого трое суток. Время на пределе для человека, не имеющего запасов воды, так что остаётся надеяться, что мешкать спасатели не будут.

Мигель старательно не думал о том, что нелётная погода в районе обоих полевых баз этот срок может ещё увеличить, а ещё более старательно о том, что будет, если буря накроет его котловину. Стоит уйти в эти мысли, и проще будет отодрать от «Стрекозы» подходящий обломок и закопаться в песок самому.

– Трое суток, – произнёс вслух Мигель, – нужно просто подождать.

Он ждал. Сидел на аптечке, наблюдая за медленно опускающемся к горизонту солнцем. Протаптывал тропинки вокруг «Стрекозы», всё ещё слегка дымящейся. Пытался дремать, соорудив подобие кровати из песка, но сон не шёл, болела голова, а желудок откровенно тосковал по оставшемуся у Лиамма обеду. Поворочавшись на своём ложе с полчаса, Мигель вспомнил про аптечку, принял обезболивающее и незаметно для себя заснул. Проснулся он от того, что замёрз. Вокруг царила кромешная тьма, едва-едва разбавляемая тусклым мерцанием звёзд. Мигель с кряхтеньем поднялся, потер ноющую после спартанской ночёвки спину и посмотрел на часы. Два часа ночи по местному времени.

– Давненько у меня не было такого полноценного восьмичасового сна, – сказал вслух Мигель. – Ради этого стоило ненадолго отдалиться от цивилизации.

Он потянулся, разминая затёкшие мышцы. После сна Мигель чувствовал себя бодрее, головная боль прошла, зато с новой силой начали мучить голод и жажда. К тому же скафандр оказался неспособен полностью нивелировать разницу дневных и ночных температур. Можно было бы, конечно, выкрутить обогрев на максимум, но энергия аккумуляторов расходовалась ещё и на переработку выдыхаемого воздуха, а сколько времени ему ждать помощи – неизвестно, так что её следовало экономить. Ничего, через три часа взойдёт солнце, и станет теплее.

Чтобы согреться, Мигель сделал несколько кругов вокруг «Стрекозы», слегка подсвечивая себе дорогу фонарём, чтобы не споткнуться и, тем более, не уйти в темноте далеко от самолёта. Помогло мало, но ходить было всё-таки лучше, чем лежать и околевать от холода. Пока он ещё может ходить, конечно. Мигель не обольщался: без еды, а тем более без воды сохранить бодрость надолго ему не удастся. С другой стороны, ему доводилось своими глазами видеть, как отчаяние и бездеятельность убивают быстрее, чем жажда. Значит, надо действовать.