Убей-городок

– Так все мы когда-то умрем, – философски изрек я. – Я Бурмагину так и сказал, что умрет. А он, вишь, все за чистую монету принял. А человек, как известно, верит лишь в то, во что хочет верить.

Теперь настал черед Митрофанову смотреть на меня с уважением.

– Силен, брат, – сказал Женька. Задумчиво почесав затылок, спросил: – А ты к нам, в розыск, не хочешь перейти?

Скажите, а какой участковый не хотел бы работать в УГРО? Нет, дядю Петю я в расчет не беру, ему угрозыск до фонаря. И моему приятелю Саньке Барыкину больше нравится работать участковым инспектором. У Саньки к этой работе, скажем так, свой интерес. Как-нибудь расскажу, если не забуду.

Уголовный розыск – это совсем иной уровень. Если участковый инспектор – рабочая крестьянская лошадь, то инспектор УГРО – это скакун-иноходец. И зарплата повыше, хотя и не чересчур. Ну а еще – чего уж греха таить? – девушки на тебя совсем по-другому смотрят, если ты инспектор уголовного розыска. Участковый – это какой-нибудь Аниськин, старый и добрый дяденька. В крайнем случае – старшина из «Хозяина тайги». Но это все-таки совсем не то. А розыск – это романтика! Для тех, кто не знает, конечно.

Представьте: утренняя оперативка. Дежурный отстрелялся за истекшие сутки, разбор полетов закончен, герои и виновные назначены, все цэу розданы. Команда: все свободны. Но еще не отгрохотали отодвигаемые стулья, как следующий приказ: уголовный розыск – на месте. Вот где начинается таинство, к которому не допущены простые смертные: участковые, дознаватели и даже следователи. Сейчас эти небожители из уголовного розыска будут обсуждать что-то такое, что не для каждых ушей и умов. И ведь ни за что не расскажут потом даже своим закадычным друзьям, а если спросишь, так посмотрят, что станет стыдно. А кто не поймет, так и сказать могут очень убедительно.

Так примерно должен был думать молодой участковый инспектор. А еще о том, что в уголовный розыск не просятся. То есть проситься-то можно, только толку от этого – круглый ноль. В уголовный розыск приглашают, а это надо заслужить своей предыдущей работой. Поэтому вопрос, хочешь ли работать в уголовном розыске, всегда приятен и льстит самолюбию молодых участковых вроде меня, даже с учетом моего последующего опыта.

Допустим, я тоже не против перейти в розыск. Но Джексон не самый большой начальник в УГРО, точнее, пока совсем никакой. Мало ли что может предложить простой инспектор другому инспектору. У меня еще и свое начальство есть, а есть еще и зам начальника отделения по оперработе. Один отпускать не захочет, второй брать не станет.

Но обижать Джексона я, конечно, не буду.

– Ну, мне пока нужно на службу выйти, долечиться, а там как пойдет, – уклончиво ответил я. – Но словечко за меня замолвить можешь.

Это Джексон, конечно, под эйфорией от удачно скинутого «глухаря» расщедрился в мой адрес про уголовный розыск-то. И все-таки мне подумалось, что не только из-за этого он тащился ко мне в общагу, – совсем, кстати, в противоположную сторону от своего нового места обитания. Хотелось видеть в этом шаге поступок настоящего друга. А я ой как нуждался в дружеской поддержке, пребывая в нынешнем своем одиночестве и во времени, пока еще не ощущавшимся как свое родное. Но дело было, видимо, не только в этом.

– Леха, тут такое дело, – как-то неловко заговорил Митрофанов, неуловимо стряхнувший напускную веселость. – Я присутствовал при допросе Бурмагина, когда его прокурорский следак в качестве подозреваемого допрашивал. Так вот, следак записал показания таким образом, что Бурмагин реально опасается какого-то возмездия с твоей стороны. Что ты, дескать, все время твердил про его смерть. Что ты его везде достанешь – и на БАМе, и на целине. Руки, мол, у нас длинные.

– Вот ведь гад! – вырвалось у меня. – Все перевернул с ног на голову.

– Не, Леха, а ты зачем ему про это все наборонил-то? – опять вернулся Митрофанов к непонятной для себя теме.

– Да без этого фокуса не было бы у тебя раскрытия. Хотя бы вот из-за этого.

Ну как, скажите, мне было объяснить все моему другану?

А Джексон продолжил:

– Так что в свете того, что я сказал, и в свете того, что мы с тобой в общем не дураки, чудится мне, что тебе надо ждать двух радостей: приглашения на очную ставку с Бурмагиным и представления прокуратуры на начальника горотдела о том, что советская милиция города Череповца в лице младшего лейтенанта Воронцова А Эн нарушает социалистическую законность и начальник горотдела должен выжечь подобные недопустимые повадки отдельных сотрудников каленым железом. Так-то вот.

Митрофанов сделал паузу, потом продолжил:

– И вот еще что, Алексей свет Николаевич. Что бы ты мне тут ни лепил про ваш разговор с Бурмагиным, я думаю, тебе стоит хорошенько подготовиться к очняку. Я-то ладно, а прокурорский тебя на протокол писать будет. Знаешь ведь небось, как это делается: вопрос – ответ. Так что думай.