Убежища (СИ)

А Бенедикт вновь оперся на локоть, требовательно уставился на возлюбленного, помедлил и спросил неожиданно робко:

- А если б мы ушли туда, в Иерусалим Подземный? Здесь мы живем среди молодых и с ними нечасто соприкасаемся - и там, наверное, сможем. Как думаешь?

Игнатий подумал: с молодняком он "соприкоснулся" совсем недавно. Но не нравилось ему, заставляло сомневаться нечто иное. Он с трудом ухватил сомнение за скользкий хвостик и ответил:

- Но мальчишка не спускался в сам этот Иерусалим, так? Почему-то он этого не сделал? Он испугался, так?

- Я думаю, да, - вздохнул Бенедикт. - Антон - юноша, ему хочется жить по-настоящему, а не как животному в клетке. А мы с тобой уже прожили свои настоящие жизни.

- Угу. Продажные мальчишки говорят, что у таких, как мы, не бывает зрелости - только молодость и сразу старость, потому что мы не заботимся о детях.

- Так оно. Погоди, не отвлекай меня. Ты не согласен?

- Может быть, это пасть Преисподней. И ты про одно забыл...

- Что?

- Крысолов умер. Может быть, все там изменится. Может быть, Король - это сам Дьявол.

- Все это может быть. Но чем лучше люди здесь?

Игнатию хотелось возражать - тут его любили и берегли, - но толковых возражений не нашлось. А Бенедикт слишком болен и печален, но надавить на него и заставить изменить решение почти невозможно.

- Нет, что-то в этом Иерусалиме неправильно! А если мы станем рабами?

Бенедикт снова прилег и зашептал было Игнатию на ухо об этом царстве юности, но тот приподнялся сам:

- Ха! Ты соблазняешь меня, как змей Еву, откусить от этого битого яблока!

- Ну да!

Тут-то Игнатий и повторил возражение:

- А если мы усомнимся и станем рабами? Я так уже сомневаюсь!

- Работу для тебя найти будет проще. Я, как и здесь, могу учить юношей. Ксли они хотят что-то знать.

- Но если им нужно иное образование? И матросы там не нужны.

- В конце концов, оттуда можно уйти...

- Можно было уйти...

- Подожди, не кричи.

- Тут кто-то есть?

- Коридор длинный, а жильцов трое. Сосед пользуется только кабинетом, он живет в городе.

Бенедикт еще раз вздохнул и как-то необычно закивал-заклевал подбородком, это мешало ему поддерживать голову, и он сердился. Значит, Игнатий боится и сам точно не знает, чего. А мне зачем уходить? Я тоже не знаю. Тут кто-то зашумел в вентиляции, за ним пробежал кто-то еще. Бенедикт сел, Игнатий тоже. Оба услышали очень тихие шлепки о стену, потом - шорох, словно бы проволочный.

- Вот и дождь! - неизвестно почему обрадовался Игнатий, - Вот почему у меня рубец болел!

А Бенедикт, мечтательно уставившись на уголья, рассказал:

- Смотри, мы во тьме и как бы в гробу. Алхимики пишут, что Король и Королева сочетаются браком в реторте, в мертвой воде, и получается Гермафродит. Потом их купель превращается в гроб, Гермафродита покидает душа, и он там гниет. А когда начинается дождь, с небес к нему слетает новая душа, одна для двоих.

Он снова поник и замолчал. Но Игнатий почему-то захихикал:

- Однополый Гермафродит? Ничего себе, додумался!

- Ох! - как-то нехотя улыбнулся философ.

- Гермафродит с четырьмя распухшими яйцами...

- ... потому что не может овладеть самим собою. Бедный Нарцисс!

- Но как-то же преобразуются эти Король и Королева?

- Вот об этом я и говорю!

Тут Бенедикт развернулся к любовнику так резко, что тот отпрянул. Вид, взгляд старика стал сразу и грозным, и каким-то лихорадочным. Глаза он раскрыл, но, казалось, не видел.

- Я и говорю о трансформации! Мне этого и надо! Смотри, Антон говорил про Эомера - там, у его Черного Брода, трансформация начинается. Мне надоело считаться грязным уродом - ведь для чего-то же предназначены наши души, так?!

- Черт! - вырвалось у Игнатия. - А ты не думал, что мы можем уйти в разные миры? Если пойдем через Эомера?

- А почему бы нет? - опасно промурлыкал Бенедикт.

- А если не туда - есть ведь тот мир, где работает целительница душ? там безопасно...

Тут Бенедикт притих и остыл. То, что он сказал, звучало безнадежно, но не безумно:

- Ты видел, сколько у нее бумаг? Там, когда человек рождается, его заносят в какие-то списки и выдают ему документ, что он есть. Представляешь, что будет, если мы свалимся им на головы? Нас нет и не было в этих списках, нас не существует - ниоткуда появляются старикашка и мужик, без дома, без денег, ничего там делать мы не умеем. Да мы подохнем там в первую же зиму на улице или сядем в тюрьму! Или в дом сумасшедших, если проговоримся, откуда пришли.

- Так ты и об этом думал?

- Потому и перестал туда ходить. Очень уж соблазнительно. Завидно.

- Но если мы уйдем в разные миры?

- Не верю. Я всегда тащил тебя за собой.