Убежища (СИ)

Игнатий отыскал тележку, на которой увозили помои. Оба, разом, присели и подсунули руки под тело Урса - Бенедикт взял на себя голову и грудь, Игнатий - круп. Казалось, что пес теперь заполнен густой водой - окоченение коснулось только морды, а судороги уже отошли. Под шкурой, как в бурдюке, что-то тяжело переливается. Урс весит не меньше взрослого мужчины - нужно повозиться, надежно его укладывая. Кроме тележки, была еще и лопата, одна. Бенедикт спросил:

- Помочь тебе?

- Не смей, - плюнул Игнатий. - Ректор не убирает падаль.

А орел не ловит мух. Матрос поднабрался всякого в университете - неудивительно, если и латынь понимает.

Что ж, Игнатий повез Урса хоронить, а Бенедикт отправился к заутрене.

По воскресеньям священник по-быстрому делал то, что полагалось - ведь утром почти все в университете отсыпаются.

***

Немного погодя, уже после заутрени и рассвета, Антон и Людвиг устроились на лавочке поиграть в шахматы. Базилевс увязался за хозяином и сел у доски, как судья. Обнюхавши деревянные куколки деликатно и осторожно, он смотрел. Когда первая дубовая пешка легла в коробочку, он гибкой черной лапкой покатал ее, не вызвав никакого шума. Когда к ней присоединилась пешка из березы, он обнюхал ее внимательнее - то была фигура Людвига, а состояние его было непонятно коту: от старика пахло вином поверх запаха мочи и сухой пыли, но сам он ничего не пил - переваренное вино пахнет иначе. Все остальные малознакомые запахи просто пачкали старика снаружи, они не имеют особенного значения. Так играли в шахматы старик и юноша, и кот играл рядом, только по-своему.

Людвиг устроил королю Антона не двойную, как видел мальчик, а тройную угрозу. Третий возможный удар появился случайно, сам Людвиг его даже и не планировал. Ну и прекрасно! Антон, игравший редко, ухватил себя за уши и задумался. Людвигу все равно было, выберется противник из ловушки или нет; он стал думать о другом. Мальчик пришел из Сорбонны магистром права. Там свирепая цензура, за неположенное вешают, но те, кому нужно писать, публиковаться и при этом неохота на виселицу, умеют обойти острые углы, это не так сложно. Месснер вернулся оттуда сюда, в это гиблое место. Он - не трус. Что бы Людвигу ни было рассказано, мальчик пережил больше. Он - не трус и не дурак. Не шахматный игрок, это сразу видно. Думает, однако же, обстоятельно и не волнуется. "Ну, хорошо! - не по-доброму думал Людвиг. - Как удачно сложилась ловушка. Сейчас я ему покажу, как тут живут. Поймет, не поймет - его дело". Антон сощурился; то ли он разгадывал шахматную задачу, то ли воспринимал намек. Бог его ведает. Если магистра Месснера хорошо кормить, он вырастет крепким, спокойным и внушительным - и тогда хоть в деканы. У него есть родство в купцах, но деканом ему не бывать. Мальчик-то с изъянцем! Пока не разберутся, что нынче такое ересь, Месснер будет незаметным. Угораздило же его родиться в Гаммельне и пережить чудо чуть ли не из рыцарских времен. Таких чудес сейчас и не бывает. Мальчик, значит, с изъянцем. Как и его покровитель ректор.