Убежище

— Значит, теперь ты писатель. Когда ты была маленькой, ты хотела стать астронавтом.

Она усмехнулась.

— Я переросла это к двенадцати годам. Я начала заниматься писательством в старших классах, и мой учитель посоветовал мне продолжить это в колледже. Это окупилось. Моя первая книга стала бестселлером и получила медаль Ньюбери. С тех пор и пишу.

— Ничего себе. Поздравляю. Подумать только, моя младшая сестра — автор бестселлеров. Как ты оказалась в Вашингтоне?

По её лицу пробежала тень.

— После окончания колледжа я также стала лоббистом нескольких детских организаций. Там легче жить, и я могу писать где угодно.

— Ты часто видишь маму и папу?

— Пару раз в год. Я приезжаю к ним в Чарльстон на День Благодарения и Рождество. Мама любит навещать меня летом.

Мысль о том, что они проводят вместе праздники, вызвала у меня острую боль одиночества. Я так многое пропустила. Рождество было особенно весёлым в нашем доме, и мама всегда превращала украшение ёлки в большое событие.

Мари теребила свои волосы, выражение её лица стало задумчивым.

— Мы должны найти лучший способ рассказать им о тебе. Я знаю, ты боишься, что люди узнают, но мы не можем позволить им продолжать верить, что ты мертва. Не беспокойся. Мы с этим разберёмся.

— Хорошо.

Теперь, когда Мари вернулась, я хотела, чтобы вся моя семья была вместе, даже если нам придётся встречаться тайно.

Её глаза блестели от возбуждения.

— Почему бы тебе не поехать со мной в Вашингтон? У меня в доме полно места и ты можешь ходить там в школу. Ты можешь притвориться моей младшей кузиной.

— Я не могу.

Её лицо вытянулось, и я поспешила объяснить.

— Дело не только в моём страхе, что кто-то узнает обо мне. Я не люблю большие города. Слишком много плохих воспоминаний. Это одна из причин, по которой я хотела найти какое-нибудь маленькое местечко. И мне здесь очень нравится.

И я любила Роланда. При мысли о том, чтобы оставить его, у меня в животе образовалась пустота. Я не знала, будет ли у меня с ним будущее после того, как я открою ему свой секрет, но я должна была попытаться. Если Мари смогла пережить то, чем я была и что сделала, возможно, он тоже сможет. Он не сказал мне, что любит меня, но его волк выбрал меня своей парой. Это должно было что-то значить.

— Может быть, я смогу иногда приезжать к тебе погостить, — с надеждой сказала она. — Я не могу смириться с мыслью, что не буду часто видеться с тобой. Ты должна простить меня, если я буду немного надоедливой в течение следующих десяти лет или около того.

Я рассмеялась, чувствуя себя почти невесомой от радости.

— С удовольствием. Ты можешь остаться на ночь?

Она вскинула бровь.

— Ты не заставишь меня уйти.

— Мы можем заказать пиццу и потусоваться здесь.

— Как тогда, когда у нас был вечер кино?

Я усмехнулась.

— Пепперони с моей стороны и гавайская с твоей. Держу пари, мы сможем найти этих "Балбесов" по телевизору.

Мари любила этот фильм, и я всегда дразнила её, потому что она была влюблена в Шона Астина.

— Ты помнишь.

Она выглядела такой юной в тот момент, и было легко забыть, что теперь она была почти вдвое старше меня сейчас. Когда я посмотрела на неё, то не увидела тридцатилетнюю женщину. Я видела маленькую девочку, которая нуждалась в утешении своей старшей сестры.

Я снова взяла её за руку.

— Я помню о тебе всё, сестрёнка. Не важно, как далеко я была, моё сердце было с тобой, мамой и папой.

— И мы всегда были с тобой, — она сморгнула навернувшиеся слёзы. — Впервые с тех пор я чувствую себя... целой.

— Я знаю.

Мне потребуется время, чтобы почувствовать это, но возвращение Мари заполнило одну из зияющих дыр в моём сердце. Эли забрал у меня всё, но я возвращала свою семью и свою жизнь по частям. Я никогда не буду той девушкой, какой была тогда, но я могу быть счастливой. 

Глава 22

РОЛАНД

Я оторвал взгляд от шины, которую менял, и поднял голову, когда услышал, как Пол вошёл в гараж. Он всегда приходил раньше меня, а я был здесь уже час.

— Самое время притащить сюда свою задницу. Я уже начал думать, что здесь работаю только я один...

Я остановился, когда новый запах ударил мне в нос. Он был мускусным и сильным, и я сморщился от отвращения. Я посмотрел на Пола, который удовлетворённо улыбался, и понял, что это за запах.

— Эйприл?

Его улыбка стала шире.

— Прошлой ночью.

Я встал и протянул ему руку.

— Поздравляю.

Я зажал нос рукой, когда он оказался в нескольких футах от меня.

— Парень, надеюсь, мой связующий запах не так плох.

Он усмехнулся.

— Твой был чертовски ужасен, когда ты запечатлелся. Эйприл любит мой.

Эмма тоже любила мой. Или когда-то любила. Я понятия не имел, что она теперь чувствует ко мне. Видя, как счастлив был мой кузен, я завидовал тому, что между мной и Эммой никогда не будет так просто. Если бы я запечатлелся на волчице, мы бы уже соединились. Но она не была бы Эммой.

Пол сел на перевёрнутую бочку с маслом, а я снова принялся снимать гайки с колеса. Через несколько минут он прочистил горло.

— Не поговорим о вчерашнем громком заявлении Максвелла? Сам знаешь о каком; о том, о котором гудит вся стая.