Убежище

— То, что он сделал со мной... я молилась, чтобы он убил меня, но у него были другие планы. Через неделю после того, как он забрал меня, он превратил меня в такое же чудовище, как и он сам.

Явная агония и отчаяние в её голосе хлестали меня по сердцу, пока я не почувствовал, что его разорвали на куски. Каждый вдох причинял боль, и моему волку хотелось выть от боли.

— После этого я принадлежала Эли. Он был таким сильным, и ему нравилось контролировать меня. Вампир, которым я стала, не пытался сбежать от него. Она была такой же извращенной, как и он, и она хотела быть с ним. Демон полностью овладел моим телом, и я могла только наблюдать, как он делает с другими то, что Эли сделал со мной.

Она подняла руки и посмотрела на них так, словно они принадлежали кому-то другому.

— На этих руках кровь стольких невинных людей, и что бы я ни делала, они никогда не станут чистыми. Я вижу лица, когда закрываю глаза. Я слышу, как они плачут и умоляют. Они приходят в мои сны, и каждую ночь я заново переживаю то, что я будучи вампиром сделала с ними. Демон мёртв, но я не свободна. Я не знаю, буду ли я когда-нибудь свободна.

Когда она снова посмотрела на меня, в её глазах стояло отчаяние.

— Я прожила в аду двадцать один год, пока не отправилась с группой вампиров на атаку конспиративного дома Мохири в Лас-Вегасе. Я понятия не имела, что там была Сара и на что она способна. Я напала на неё, и вместо того, чтобы убить меня, что следовало бы сделать, она снова сделала меня человеком.

— Ты хотел знать, почему она выбрала меня. Она прикоснулась ко мне, увидела мои воспоминания и сжалилась надо мной. Позже она сказала мне, что когда увидела, что это Эли обратил меня, то поняла, что её судьба была бы такой же, если бы не Николас и ты. Вот почему она спасла меня.

У меня так сдавило горло, что я не мог говорить. Мне хотелось протянуть к ней руку, но я всё ещё не мог прийти в себя от её рассказа и пытался разобраться в своих чувствах. Ненависть к вампирам укоренилась во мне с тех пор, как я научился говорить, и часть меня чувствовала отвращение, когда я смотрел на неё. Но я также видел ужасно страдающую девушку, которую любил, человека, которого хотел видеть своей парой. Две части меня боролись друг с другом, и я чувствовал, что разрываюсь изнутри.

Эмма подтянула колени к груди и обняла их.

— Я была в ужасе и растерянности после того, как Сара исцелила меня. У меня никого не было, и я не могла вернуться к своей семье. Сара позаботилась обо мне и привезла меня в Весторн, там я жила с ней. Мохири были добры ко мне, несмотря на то, кем я раньше была, но я не могла оставаться там вечно. Мне нужно было снова попытаться наладить свою жизнь среди людей. Не сумев убедить меня остаться, Сара предложила мне пожить здесь столько, сколько я захочу.

— Я боялась переезжать на территорию оборотней из-за своего прошлого, но Сара сказала, что для меня нет более безопасного места за пределами бастиона Мохири. Сотрудник службы безопасности Весторна подготовил мне фальшивые документы и номер социального страхования, и я сменила фамилию на Грей. Сара и Тристан дали мне достаточно денег, чтобы прожить на них долгое время, и она даже устроила для меня студию наверху. Я никогда не смогу отплатить ей за всё, что она для меня сделала.

Наконец-то я обрёл дар речи.

— Я считал, что один из моих сородичей причинил тебе боль до того, как ты приехала сюда и именно поэтому ты нервничала рядом с нами. Но ты боялась, что мы узнаем правду о тебе.

— Да.

Я чувствовал себя преданным, и это было больно. Я подружился с ней, влюбился в неё, и мой волк выбрал её как нашу пару. Она позволила мне приблизиться к ней, зная, что я почувствую, как только узнаю правду. Иначе зачем бы ей держать это в секрете? Если бы я знал это, мой волк никогда бы не запечатлелся на ней.

Рациональная часть меня говорила, что я был несправедлив. Эмма старалась держаться от меня подальше, когда переехала сюда. Я был единственным, кто продолжал приходить к ней. Она не пыталась завлечь меня в отношения или заставить влюбиться в неё. Это всё я.

И неважно, что она творила будучи вампиром, она была жертвой, как и Нейт. Мой разум боролся с этим, потому что это шло вразрез со всей моей обусловленностью не видеть в вампирах ничего, кроме как зло. Нейт был другим, потому что я знал его всю свою жизнь, а он пробыл вампиром всего неделю.

Теперь те вопросы, которые Эмма задавала о Нейте в субботу вечером, обрели смысл. Что бы я чувствовал к нему, если бы он пробыл вампиром так же долго, как она?

Я потёр лоб.

— Я не знаю, что сказать. Я даже не знаю, что чувствую на этот счет.

— Ты ненавидишь меня? — прошептала она.

— Нет, — я встретился с ней взглядом, и боль в её глазах почти выпотрошила меня. — В том, что с тобой случилось, нет твоей вины. Это просто...

Она едва заметно кивнула.

— Ты не можешь смотреть на меня, не видя, какой я была раньше.

— Я оборотень, и я только что узнал, что девушка, которую я выбрал в качестве своей пары, буквально несколько месяцев назад была вампиром.

Её плечи поникли.