Убийства на Чарлз-стрит. Кому помешал Сэмпсон Уорренби?

– Неужели? – Хасуэлл слегка улыбнулся. – Представляю ваше волнение! Надеюсь, вы не выложили ему своих версий?

– Что вы, мы молчали! – заверила она.

– Мне не пришлось говорить ему о моей версии, – добавил Чарлз. – За меня это сделал Гэвин. Кстати, мама, где мое старое ружье? То, что папа подарил мне, когда я учился в школе?

– Из которого ты стрелял кроликов, дорогой? Я отдала его внуку старого Ньюбиггина, такому ушастому. Помнишь, он очень помог, когда Вудхорн заболел и я не могла завести машину.

– Боже! Он его вернул?

– Наверное, – сказала миссис Хасуэлл, свертывая вышивание и снимая с пальца наперсток. – А что? Ведь тебе оно уже не нужно, Чарлз?

– Мне – нет, в отличие от старшего инспектора. Гэвина осенило, что это оружие в самый раз для Мэвис, и они обязательно это проверят. Если мое ружье кочует по деревне…

– Не кочует. Я вспомнила. Джим Ньюбиггин вернул его через день. Я находилась в Лондоне, и Молли спрятала его в чулан. Я хотела убрать ружье на чердак, вместе с остальными твоими вещами, но забыла. Теперь я не знаю, где оно.

– Черт возьми! – бросил Чарлз и поспешно вышел.

Через несколько минут он вернулся с винтовкой, держа ее рукой в перчатке.

– Она стояла в одежном шкафу, за вещами, – объяснил Чарлз. – Я к ней не прикасался, и пусть никто не прикасается – из-за отпечатков. Давай, мама, я положу ее на буфет.

– Обязательно было брать мои перчатки? – буркнул отец.

– Извини, папа. Других не нашлось, но ружье не масляное.

Спрятав оружие, чтобы оно не попалось на глаза горничной, он стянул с руки перчатку и бросил ее на кресло. Хасуэлл-старший наблюдал за сыном с осуждением, но тут ударил гонг, и он, ничего не сказав, забрал перчатку, выходя из комнаты, и сам отнес ее в чулан.

Поскольку в воскресенье вечером из трех слуг на месте находился один, ужин в «Кедрах» был холодный и за столом никто не прислуживал. По этой причине единственным препятствием изнурительному спору об убийстве стало молчаливое неодобрение миссис Хасуэлл. Впрочем, мяч вернула на поле она сама, заявив, что не считает Мэвис способной что-либо позаимствовать без спросу. После этого Абби сочла возможным озвучить свою версию. Тщательно исследуя внутренность огромной клешни омара при помощи серебряной вилочки, она произнесла:

– Конечно, это не в ее характере. Гэвину просто захотелось поумничать. Еще он ляпнул, что если в убийстве не заподозрят Мэвис или его, то он считал бы следующим подозреваемым мистера Эйнстейбла!

– Что? – удивился Хасуэлл-старший.

– Да, потому что он – самый невероятный подозреваемый.

– Неужели Пленмеллер говорил такое при этом старшем инспекторе?

– Представляешь? – поддержал Абби Чарлз, копавшийся в салатнице в поисках оливки. – Я тоже счел это перебором, хотя кто же станет реагировать на подобную бессмыслицу?

– К тому же сквайр не так отвергал Уорренби, как большинство остальных, – напомнила Абби. – Он и миссис Эйнстейбл приглашают его на свои приемы. То есть приглашали…

– Верно. Но почему? – медленно сказал Чарлз. – Казалось бы, его-то Эйнстейблы обласкали бы последним. Он даже не был их поверенным. Так почему, отец?

– Не имею представления. Наверное, обычная вежливость.

– Вряд ли. Ведь сквайр представил его тебе, мама? Он бы не проник в клуб, если бы не помощь сквайра.

– Полагаю, Эйнстейблы считали своим долгом проявлять добрососедство, – промолвила миссис Хасуэлл.

– Почему-то они не были приветливы с людьми, эвакуировавшимися сюда при «блице» и временно въехавшими в Торнден-Хаус, – напомнил Чарлз. – Они их знать не хотели!

– Это разные вещи. Они приехали сюда на время, приторговывали на черном рынке и хвастались, что при должном умении могут раздобыть лишний бензин. С такими Эйнстейблы не стали бы иметь дела.

– Да, но Уорренби был человеком того же сорта, – заметил Чарлз.

– Мы не знаем, дорогой: во время войны его здесь не было.

– Во всяком случае, он не из тех, кого обычно поощряет сквайр.

– Верно, – задумчиво проговорила миссис Хасуэлл. – Я тоже удивлялась, почему он привечает Уорренби, тем более что бедный Драйбек его не выносил.

– А он его не выносил? – насторожилась Абби.

– Да, дорогая, как и все мы.

– Драйбек опережал в этом остальных. При чем тут Мэвис, когда улики указывают на Драйбека?

– Ничего подобного! И потом…

– Так и есть! – не унималась Абби. – Начать с того, что у него был мотив. Он не просто ненавидел Уорренби: тот его обошел. Я знаю от тети Мириам, что клиенты Драйбека перебегали к Уорренби. Тот его обманывал.

– Милая Абби! – воскликнул Чарлз. – Посмотрите на старика Тэддиаса! Сама респектабельность!

– Как Армстронг! Мне весь день не дает покоя эта мысль. Тоже поверенный, и мотив похожий. Армстронг был уважаемым человеком, которого никто никогда не заподозрил бы в убийстве, тем не менее он убил, так что не надо говорить, что это недостаточно сильный мотив.