Убийство на кафедре литературы

— Нам известно, что в четверг вечером вас там не было.

Михаэлю было трудно вынести мысль, что Клейн лжет.

— Так когда вы туда прибыли?

Прошла целая вечность, пока Клейн произнес:

— Это не имеет значения.

Снова наступило длительное молчание. Михаэль взглянул Клейну в глаза, тот облокотился на стол, подперев голову руками.

— Вы можете объяснить, почему это не имеет значения?

— Потому что это не относится к делу. — Клейн глянул следователю в глаза. — Вам придется мне поверить, что это не относится к делу.

— Профессор Клейн, — Михаэль почувствовал, как в нем наконец вскипает гнев, — вы мне должны дать немного больше информации, чтобы я мог вам доверять. Когда вы прибыли в Рош-Пину и почему это не важно?

— Потому что это не относится к делу. Я прибыл туда в пятницу вечером. Повторяю — это не относится к делу, почему бы вам мне не поверить?

Потом, когда Михаэль прослушивал кассету допроса, он уловил гневные нотки в собственном голосе и устыдился этого. Лишь тогда он понял, насколько был задет ложью Клейна.

— Профессор Клейн, — следователь подчеркивал каждое слово, — я расследую убийство. Два случая убийства. Один из убитых был вам близок, другого вы знали много лет. Прошу вас!

Клейн смахнул капельки пота со лба. Глаза его были широко раскрыты. В них отражались серьезность и печаль.

— Жаль, что вы мне не верите.

— Это не вопрос веры! Не говоря уже о том, что вы солгали как минимум один раз. Это вопрос фактов. Ваша мать лгала нам. Зачем вы ее заставили лгать? То, что вы говорите, не имеет никакого смысла, если за этим не стоят факты. При чем здесь доверие? Уважение, теплое отношение — все это ерунда, если нет фактов. Это вы мне не доверяете, если уж говорить о доверии.

Клейн будто задумался над этими словами и после паузы сказал:

— Вы правы. Но когда я все расскажу вам, вы увидите, что это никак не связано с преступлением.

Михаэль молчал и больше не давил на подследственного.

— Это должно остаться между нами, — сказал Клейн после паузы, — понимаете? Должно. Вы мне обещаете?

Михаэль кивнул. Детская доверчивость Клейна удивила его. Он подумал об Альфандери, сидевшем в соседней комнате. Белилати и Бехер, по-видимому, тоже там. Завтра на стол начальнику лягут распечатки допроса.

— Я обещаю, — сказал он. Он не хотел повторять сказанное Клейном — «если выяснится, что нет связи с преступлением».

— Дело в том, что здесь замешаны другие люди, — заявил Клейн, будто прочел мысли следователя, — речь идет не только обо мне.

Михаэль снова кивнул, но ничего не сказал. Его мучил вопрос: в чем же тайна, которую так оберегает Клейн?

— Я встречался с одной женщиной, с которой должен был встретиться, — Клейн сжал губы и добавил почти шепотом: — И поэтому я просил мать солгать. Даже ей я не сказал правды.

«И этот туда же, — подумал Михаэль разочарованно, — старый черт».

Руки Клейна снова скрестились на груди.

— Она замужем? — спросил следователь.

— Почему вы так думаете? — брови Клейна удивленно приподнялись. — Нет, она не замужем.

— Так почему такие секреты? Из-за вас?

Клейн не отвечал. Он сильно побледнел. Теперь у него было почти такое же лицо, как тогда в университете, после убийства, целую вечность тому назад. Как хотелось Михаэлю вернуть то чувство взаимопонимания, равенства, что возникло между ними несколько часов назад.

— Ну да, в конечном счете — из-за меня, хотя тут замешаны и другие люди.

— До которого часу вы у нее были? — спросил Михаэль с осторожностью.

— До дня пятницы. Я выехал из Иерусалима в два тридцать.

Михаэль зажег сигарету.

— И вы утверждаете, что поехали к ней из аэропорта и пробыли у нее до следующего дня?

Михаэль смотрел на обгоревшую спичку, брошенную в пепельницу, полную окурков.

— Все вам нужно знать.

— Вы были там все время? — настаивал следователь.

— Раз уж дошло до этого, я понимаю, что нет смысла дальше что-либо скрывать. Да, все время, кроме тех двух часов, когда я встречался с Тирошем в пятницу вечером.

«Не могу поверить, — думал Михаэль, — как же я мог так опростоволоситься!»

— Где была эта встреча?

— В ресторане.

Клейн отвечал тихо, тело его немного расслабилось. Он положил руки на стол, сплел пальцы.

— Это не связано со всей историей, я уже вам говорил, что нет никакой связи…

— Доктор Клейн!!! — В голосе следователя послышались металлические ноты.

И снова наступила тишина.

Затем Клейн начал говорить — он не выглядел сломленным, скорее, просто убедился в том, что дальше что-либо скрывать бесполезно. Теперь ему уже не нужно было задавать наводящих вопросов.

— Давайте мне все подробности — адрес, телефон.

Следователь медленно записал адрес и имя женщины. Ему показалось, что в коридоре скрипнула дверь. За ней уже поехали, хотя было за полночь.

— Как он мог скрывать такую историю двенадцать лет! — удивлялся Белилати, остановив запись. — Да еще в Иерусалиме, где все всех знают. Клянусь — если б мне дали еще один день, я сам бы до этого дошел. Сколько ребенку? Пять? Нет, я этого не понимаю. Как такой человек мог на это пойти? Трое дочерей у него! И у нее от него ребенок? А ты думал — он святой! А у него любовница с ребенком!