Убийство номер двадцать

В животе у Джейми поселилась противная дрожь, которая так и не проходит, – он изо всех сил напрягает переплетенные пальцы, чтобы унять ее, но это не помогает. Каждую секунду, проведенную здесь, он сознает, что Адам где-то там. С ним. Время утекает прочь. Подвергаясь пыткам, медленно умирая. Умирая от боли.

Марш не стал возражать против его возвращения, хоть это и против правил. Тем более что теперь это расследование стало личным делом для каждого из участвующих в нем. Отныне на поле требовались абсолютно все игроки, в том числе и Ромилли. Учитывая ее причастность к делу, в другой ситуации ее и близко не подпустили бы, но есть шанс, что она может что-нибудь заметить, пусть даже и совсем незначительное, – как это не так давно вышло с римскими цифрами на стене.

Сейчас им нужны все и вся.

Пусть даже Элли Куинн успела пробыть здесь совсем недолго – Джейми так и вовсе проработал с ней всего два дня, – брешь, пробитая ее смертью, ее убийством, буквально осязаема. Куда бы Джейми ни посмотрел, везде он видит ее. Ее восторженно раскрытые глаза, когда она узнавала о каких-то новых достижениях своих коллег-детективов… Ее почерк на доске… Ее инициалы под указанным там направлением расследования, которым она занималась…

И это в сто раз хуже, стоит подумать про Адама.

Взгляд Джейми постоянно скользит в сторону пустого кабинета Бишопа, будто тот в любой момент может выйти оттуда, выкрикивая какие-нибудь ободряющие слова собравшимся в штабной комнате детективам. Сам он – не лучшая замена в этом смысле.

Джейми чувствует себя совершенно бесполезным. Пытается сосредоточиться, но всякий раз, когда он смотрит на свой компьютер, слова словно пляшут на экране. Он никак не может ни на чем сфокусироваться.

К нему подходит детектив-констебль Ли.

– Нашли наконец, – говорит он. – Тех свидетелей из парка. Уже везем сюда.

* * *

Мужчина и женщина. Пара, которая видела убийцу, когда тот выходил из парка после убийства девушки, – те люди, что теоретически могли разглядеть его лицо. Сейчас они сидят в разных комнатах для допросов; когда в одну из них входит Джейми, женщина нервно поднимает голову. Обоим свидетелям хорошо за шестьдесят; у женщины короткие пепельно-светлые волосы, маленькие очки в проволочной оправе; на левой руке – серебряные кольца, которые она постоянно теребит.

Улыбнувшись, Джейми садится напротив нее.

– Простите за краткость, но, как вам уже наверняка сказал детектив-констебль Ли, время сейчас важней всего. И приношу извинения за то, что разделили вас, – просто наш опыт показывает, что при подобных обстоятельствах слова одного человека могут исказить свидетельства другого. Сравнив ваши показания, мы сможем найти то, что их объединяет, и попробуем понять, что же было на самом деле.

Женщина с серьезным лицом кивает.

– Чем смогу, помогу, – говорит она.

– Не расскажете мне, что вы тогда видели?

Свидетельница несколько секунд молчит, обдумывая ответ.

– Было темно. И видели-то мы его всего какую-то секунду. На голове у него был капюшон, надвинутый на лоб. И шарф, полностью закрывающий рот и подбородок.

– Но лицо вы все-таки разглядели?

– Да. Частично. И мы обратили на него внимание, потому что… Из-за того, что на нем было. – Она опять пару секунд молчит. – Это было похоже на кровь. У него на щеках. Я сказала Грэму, что этого просто не может быть. Но потом мы посмотрели новости и увидели сообщение об убийстве этой девушки. Вот и решили вам позвонить.

– Не могли бы вы описать его? – Джейми знает, что с мужчиной в соседнем кабинете уже работает полицейский художник, пытаясь создать фоторобот преступника.

– Не знаю… Наверное. Не слишком высокий. Пониже Грэма. Где-то пять футов девять дюймов или даже меньше. И шел он быстро, но не размашисто. Короткими шажками, примерно вот так.

Она попеременно похлопывает обеими руками по столу, отчего ее кольца часто постукивают о его пластиковую поверхность.

– Спасибо. – Вроде бы несущественная мелочь, но никогда не знаешь наверняка. – Белый, черный? С бородой? Чисто выбритый? – продолжает Джейми.

– Белый. Больше я ничего не могу вам сказать. Как я уже говорила, бо́льшая часть его лица была закрыта капюшоном и шарфом. И на нас он не смотрел. Уставился в тротуар.

– А что за капюшон? Типа как у куртки, или он был в худи?

– В худи. Вроде как в черном.

– На ней был какой-нибудь логотип? Что-нибудь отличительное?

Женщина хмурится, но вдруг широко распахивает глаза.

– Да! – говорит она. И снова задумывается. – В виде двух треугольников. Вот тут.

Свидетельница тычет себя пальцем в правую верхнюю часть груди. Джейми сразу же придвигает к ней лист бумаги, и она рисует этот символ. Два широких приплюснутых равнобедренных треугольника. Один, как стрелка, смотрит вниз; другой, прямо над ним, нацелен острием вверх. Это скорее ромб, разделенный горизонтальной линией.

– Полезная информация…

Но этот символ может означать абсолютно что угодно, и Джейми пока не представляет, чем это может пригодиться.

– У него была с собой сумка или еще что-нибудь? – спрашивает он.